Партизан

– Генералы любят оказывать решающее воздействие на исход боя. «Пришел, увидел, наследил». Вместо того, чтобы организовать своевременную подачу боеприпасов на позиции, проще забрать все у полков и сказать, что я лучше знаю, где и когда нужно использовать это оружие. В условиях ненадежной связи между полками и дивизиями эти минометы израсходовать боекомплект просто не успевают. Его бросают перед отходом. Мы много месяцев подряд собирали 82-мм мины и минометы по полям и лесам Белоруссии. И еще не все собрали. Про артиллерийскую разведку я просто молчу. По штату в минометной роте ОДИН разведчик. Взвод – и его не имеет. А огонь они всегда ведут по закрытой цели и с закрытой позиции. Связистов в этих ротах и взводах, как и в стрелковых, по штату нет.

– Понятно. Как вы считаете: не пора ли нам отвести войска с Холм-Жирковского выступа? Я уже предлагал это сделать в апреле.

– Группировка немцев на правом фланге, где они имеют возможность быстро пополнять ее войсками и боеприпасами, понесла серьезные потери и лишилась основного опорного пункта: города Белый. Я разговаривал с командиром 135-й дивизии, которая там стоит с самого начала, так вот он говорил, что в самом городе постоянно базировался батальон 2-й танковой дивизии, и попытки перерезать шоссе всегда заканчивались одновременной атакой танков с двух сторон. Когда мы это сделали, то немцы начали действовать таким же образом, но противотанковой огневой мощи 937-го полка 256-й дивизии на этот раз хватило, чтобы остановить танки до их позиций, так что теперь требуется на северный фас коридора ввести укомплектованную по новым штатам дивизию, и за существование коридора можно не беспокоиться. И продолжать ликвидацию самого выступа, до самой Духовщины и Ярцево.

– То есть вы считаете так же, как наш Генеральный штаб, что Холм-Жирковская группировка важна и необходимо держать в почти готовом мешке почти две армии и большое количество партизан.

– Да, товарищ Сталин. Важно, как это сделано у нас под Гродно, обезопасить плацдарм от глубоких прорывов немцев, за счет минирования важнейших подступов к ключевым участкам базирования, и усилить противотанковую оборону участков. С этим есть определенные проблемы. Требуется решить вопрос с руководством второго отдела НКВД не выводить с этого участка батальон Осназ подполковника Прохорова. Они помогут с оборудованием опорных противотанковых пунктов у баз базирования. Плюс требуется изменить конфигурацию противотанковых узлов обороны фронта, и массово применять заманивающие орудия. Тем более что новые стволы для 53-К туда уже поступили в некотором количестве. Без доработки и укрепления позиций там не обойтись. О причинах этой ситуации я уже говорил, но их мгновенно не исправить. Придется выкручиваться. Так что мне бы хотелось как можно быстрее вернуться на место, там еще очень много дел предстоит.

– Мы подумаем, где вас будет лучше использовать, – загадочно ответил Сталин, но так и не сказал об альтернативных вариантах.

Секретарь Сталина протянул мне конверт после выхода из кабинета, там лежало направление в гостиницу «Москва». Я-то собирался пройти на Лубянку и там найти машину, чтобы доехать до Кратово. С Жуковым мы расстались достаточно «холодно», отдали друг другу честь. Руки он, как старший по званию, не подал. Оно и понятно: оба будущих маршала сделали все возможное, чтобы у меня ничего не получилось под Белым, ибо «придумали» это не они явно. Немецкий «Ржевский выступ» – это что-то вроде грыжи, или еще более неудобного заболевания, на стыке двух фронтов. И если бы у меня пошло все, как надо, то встал бы вопрос о «неполном служебном соответствии». А так у обоих теперь отговорка есть: ведь у него тоже не получилось! Бог с ними! Прав был Судоплатов, зря я влез в эту московскую кухню, но, вспоминая осень 41-го, когда два месяца сидели без поставок чего бы то ни было, повторять это снова – не хотелось. А лето 42-го, по масштабам поражений, мало чем отличалось от 41-го года. К тому же резко снизилась устойчивость войск, чего не было летом 41-го. Часть вины за это лежит и на решениях Генштаба, решивших, что основными тактическими единицами на поле боя будут стрелковая дивизия и танковая бригада.