Партизанки

Туго пришлось бы нашим бойцам, не приди им на помощь местные женщины. Буквально за час развели они промерзших, закоченевших на морозе людей по своим и без того тесным, жалким лачугам.

В одной из таких землянок вместе с другими бойцами довелось жить и мне. Провели мы там всего несколько дней, однако забыть картины страшной нищеты, царившей в любой из них, я не могу до сих пор.

Одетые в лохмотья, полуголодные, женщины и дети не первый уже месяц ютились на голых нарах, на лежалых тюфяках из прелой соломы. Редко где можно было встретить что-нибудь из домашней утвари, будь то обгорелая дюралевая миска или пара кружек из жести. Питались все мороженой картошкой да ржаными лепешками из скудных запасов уцелевшей муки. Но, несмотря на лишения и горе, люди эти сумели сохранить в себе удивительную доброту и душевное тепло.

В одной из землянок, помнится, день и ночь строчила ручная швейная машинка. На грубо сколоченных нарах возле старушки, сидевшей за шитьем, высилась стопка байковых одеял, собранных, должно быть, со всей округи. Рядом лежали аккуратно сложенные сшитые из одеял теплые куртки и брюки.

— Для кого шьете, мамаша? — спросил я.

Оторвавшись на минуту от работы своей, селянка устало улыбнулась:

— Для вас шью, для кого ж еще! Вишь, со всей деревни снесли материал, все, что только осталось. Разве для партизан пожалеет кто? — И она снова склонилась над машинкой.

* * *

С особенной теплотой вспоминается мне теперь поистине удивительная, трогательная забота наших женщин о раненых бойцах. Немало товарищей моих спасли от смерти, поставили на ноги и вернули они в строй, добрые, отзывчивые, готовые прийти на помощь в любую минуту.

…Партизан Владимир Дубинчик был тяжело ранен во время воздушного налета гитлеровских бомбардировщиков на село Зубаревичи, что под Глусском. Ранение оказалось настолько серьезным, что везти в отряд бойца мы не рискнули. Шансов на его спасение оставалось немного.

На помощь в тот же день пришла пожилая женщина из окрестной деревушки Малые Горядичи. Позабыв о своих делах, о доме, заботливая селянка и ее дочь в течение двух месяцев не отходили от раненого ни на минуту, дежурили у его постели по ночам и в конце концов вернули Владимиру здоровье.

А спустя полгода в одном из боев под Осиповичами молодой партизан был тяжело ранен вторично. И еще раз в беде своей довелось испытать ему тепло и ласку женских рук, заботу и нежность белорусских тружениц. В лесном шалаше неподалеку от деревни Сторонка, сожженной дотла фашистами, пролежал Володя Дубинчик долго. Шутка ли сказать: насквозь прострелено легкое! И лишь благодаря неустанным заботам местных девушек, и особенно Эмилии Галеневской, снова поднялся он на ноги, вернулся в строй отряда.

Не в силах погасить пламя народной борьбы, сломить волю и дух советских людей, враг повсеместно прибегал к варварству и неслыханному изуверству, Весной сорок четвертого, всего за несколько месяцев до окончательного освобождения Белоруссии от захватчиков, гитлеровцы заразили тифом почти весь район, прилегающий к железной дороге Барановичи — Лунинец, что под Пинском. Именно здесь активно действовали диверсионные группы партизан, нанося внезапные и мощные удары по вражеским эшелонам с боевой техникой и живой силой. Против них и нашего партизанского тыла, тысяч мирных жителей была направлена садистская акция фашистов.

9 апреля 1944 года группа бойцов в составе Басова, Баранова, Матвеенка, Аникушкина, Боярко, Лопатко и других во главе с Николаем Семенчуком вышла на задание к железной дороге неподалеку от станции Лунинец. Дождавшись прохождения крупного воинского эшелона, идущего на фронт, партизаны с короткой дистанции расстреляли паровоз из противотанкового ружья, одновременно открыв плотный пулеметный огонь по вагонам. Завязалась жаркая схватка.

Когда в бой вступили подразделения охранников из ближайших дзотов, партизаны отошли. Боевая задача была успешно выполнена.

И вот тут-то на пути к окрестной деревушке Плотницы, возле которой в лесном шалаше базировалась группа Николая Семенчука, почувствовали ребята неладное. С каждой минутой идти становилось все труднее и труднее, тела наливались свинцом, привычная ноша стала вдруг непосильной. Шаг за шагом силы покидали партизан. Это был тиф.

Лишь к вечеру удалось бойцам добрести до стоянки. Последние километры дались им особенно тяжело. Но и теперь, когда партизаны добрались с огромным трудом до лесного шалаша, им грозила страшная беда: ведь никому из отряда и местных жителей о расположении базы известно не было. Идти же к жилью ни у кого не было сил.

Почти трое суток пролежали бойцы в шалаше, обессиленные, по существу обреченные. А в это время фашистские войска прочесывали лесные массивы в поисках тех, кто громил их железнодорожные эшелоны.

Ясно, что могла произойти трагедия. Но буквально на следующий день после операции на «железке» девушки из Плотниц забили тревогу: партизанская группа, нередко бывавшая до этого в селе, словно сквозь землю провалилась!