Партизанки

Пришла в себя она не скоро. И еще долго рыдала, безутешно и горько, безразличная уже ко всему, прижимаясь к заледеневшему, с бурыми пятнами застывшей крови, мертвому телу ее Коленьки…

* * *

…Матери партизанские! Как много пришлось вам испытать и пережить за долгие годы войны! И голод, и бесчинства жестокого врага, и мучительные переживания за самое родное и близкое, что есть у каждой женщины, — за детей, — и боязнь потерять их, так рано повзрослевших и взявших в руки оружие.

Вам было трудно, бесконечно трудно. Но, несмотря на все лишения и постоянный, изо дня в день, смертельный риск, у вас хватило мужества и воли выдержать и вынести все это ради свободы родного народа, нередко ценой своей жизни, исполнив до конца свой долг перед Отечеством.

Глава 3. Разведчицы

…Суровы и нелегки тропы партизанские. Бездонные топи белорусских болот, ледяные, студеные ветры, обжигающие лицо и руки январскими ночами, холодные, изнуряющие осенние дожди, которым, казалось, никогда не будет конца, жестокий голод и болезни — вот только малая доля тягот и невзгод, перенесенных за долгие годы оккупации народными мстителями. Но самым страшным, коварным и беспощадным врагом партизан, врагом номер один, были конечно же многотысячные, до зубов вооруженные и хорошо обученные тыловые гарнизоны и специальные карательные части гитлеровских войск. А было их на территории оккупированной Белоруссии в те страшные годы почти полмиллиона.

Беззащитно и обречено на скорую гибель любое, даже самое крупное и отлично оснащенное, партизанское формирование без правильно организованной и хорошо поставленной разведки. Залогом безопасности отрядов, бригад и целых соединений, их успешных боевых действий, взаимосвязи между собой и совместности операций были прежде всего находчивость, мужество и отвага партизанских разведчиков. И если само по себе участие в партизанском движении, борьбе с врагом в его глубоком тылу по праву считается подвигом, то работа в отрядной или бригадной разведках — подвиг вдвойне.

Постоянный, ежедневный, а подчас и ежеминутный риск, с которым добывались по крупицам разведданные, требовал от людей колоссальной выдержки, стойкости и бесстрашия. И именно здесь, на этом трудном и смертельно опасном участке борьбы, особенно ярко и наглядно проявились лучшие качества советских женщин-патриоток. Ради победы над фашизмом они готовы были пойти на любые жертвы.

И их было немало, этих жертв. Могилы павших на белорусской земле хранят имена тысяч женщин и девушек, отдавших жизни свои во имя свободы и независимости нашей Родины. И многие из них погибли, выполняя разведзадания партизанского командования.

* * *

…Морозный февральский день сорок второго. Весело искрится, поскрипывает под полозьями партизанского обоза недавно выпавший снег. Раскидистые лапы могучих елей, вплотную подступивших к извилистой лесной дороге, которая ведет из оккупированного Бобруйска на юг, склоняются низко под тяжестью громадных белоснежных шапок.

Бойцы отряда Василия Губина, где был я в ту пору взводным, возвращались с очередного задания. Операция прошла успешно — несколько гитлеровских постов в окрестных деревнях истреблено, и колхозный скот вместе с запасами зерна, награбленные, но еще не вывезенные оккупантами, возвращены населению. Пришлось, правда, сжечь несколько старых, полуразвалившихся сараев: иначе селян могли заподозрить в помощи «лесным бандитам», в поддержке их. Тогда пощады ждать не приходилось.

Под вечер заснежило. Небо, до этого ясное, медленно затянулось низкими сероватыми облаками, и на запорошенный лес, на дорогу мягко повалили крупные густые хлопья. Они падали на разгоряченные, лоснящиеся от пота крупы лошадей и тут же таяли, исчезая без следа. Через несколько минут весь обоз было не узнать: шапки, плечи, сани с поклажей покрывал толстый снежный покров.

Вокруг сразу же потемнело, и дорогу впереди уже в нескольких метрах завесила плотная белая мгла. Сбиться с пути мы не боялись — места были знакомые, давно исхоженные. Но, по сведениям нашей разведки, здесь время от времени появлялись крупные отряды немцев, подразделения карателей. И встреча с ними в такую погоду в наши планы, конечно, не входила.

Передав по цепи приказание сбавить ход, я напряженно, до боли в глазах вглядывался в снежную пелену.

Так прошло минут десять — пятнадцать. И вдруг среди снежного безмолвия, нарушаемого лишь скрипом полозьев да отрывистым пофыркиванием уставших лошадей, мне смутно послышались невдалеке чьи-то приглушенные голоса. Почти тотчас же наша лошадь, встряхнув припорошенной гривой, остановилась как вкопанная.

«Неужели немцы?» — мелькнула тревожная мысль. Подав бойцам знак приготовиться, я соскочил с саней.

Передернув затворы оружия, партизаны залегли в сугробах по обе стороны дороги. И вовремя: впереди начали медленно проступать неясные контуры крестьянского возка. Запряженная тощей лошаденкой, повозка двигалась неспешно, поскрипывая на ходу полозьями.