Партизанки

Неужто послышалось? Натянув вожжи, партизанка осмотрелась по сторонам. За забором — едва различимый в темноте силуэт женщины. Приглядевшись повнимательней, Мария узнала соседку Вержбицких, подругу Александры. Осторожно приоткрыв калитку и подойдя к повозке, та взволнованно зашептала:

— Туда нельзя, Марийка! Там засада. Гитлеровцы уже месяц живут!..

— Что? А дети?..

— Зайди к нам. Не торопись! — тихо сказала женщина, кивнув на свой дом.

Ноги не слушались Марию, когда она вместе с Борисом поднималась на высокое крыльцо. Едва успев закрыть за собой дверь, она повторила вопрос:

— Что с детьми? Они… живы?

— Не знаю, Марийка. Но уже больше месяца в доме их нет. Там только немцы. Засада! Значит, Саша с мужем и детьми ушли. Не волнуйся.

Она рассказала о том страшном январском вечере, когда из дома Вержбицких сначала раздавались ужасные крики, а потом, спустя часа полтора, подъехали гитлеровцы. Больше она ничего не знала.

Неловко утешая рыдающую Марию, Борис Пигулевский немного растерялся и лихорадочно пытался найти выход из сложившегося положения.

Ехать на конспиративные квартиры подполья сейчас, когда наступала глубокая ночь, было делом немыслимым: улицы города, особенно в центральной части его, кишели патрулями. Привлечь к себе их внимание означало бы верную гибель не только для самих себя, но и для хозяев явочных квартир.

Можно было, конечно, не выполнив задания, по сути дела провалив его, с пустыми руками попытаться уйти из Бобруйска в обход многочисленных постов и засад. Шансов на это было, правда, немного. Но, если бы даже сомневаться в успехе не приходилось, ни Масюк, ни Пигулевский никогда не выбрали бы такого пути.

— Вы из лесу? — участливо обнимая Марийку за плечи, спросила соседка Вержбицких у Бориса.

— Нет. Из деревни, — осторожно отозвался тот. — За детьми вот приехали… Куда вот теперь податься…

— А что думать? Оставайтесь у меня, — решительно предложила женщина. — Дом большой, места всем хватит. А то ведь с комендантским часом шутки плохи: расстрел на месте!

Наутро, после тревожной ночи, в течение которой Марийка не сомкнула глаз, партизаны приступили к сбору разведданных. Город был забит гитлеровскими войсками. Здесь развернули свои штабы несколько крупных соединений вермахта: воинские моторизованные колонны проходили через Бобруйск почти постоянно. В районе Березинского форштадта, где провели ночь Масюк и Пигулевский, располагался крупный аэродром, на котором базировались бомбардировщики люфтваффе. Тут же, вблизи, тянулись пути железнодорожной станции Березина, всегда заполненные воинскими эшелонами.

Немалых усилий и риска стоила партизанским разведчикам та информация, те данные, которые удалось им собрать. Ближе к вечеру они знали уже многое: о расположении казарм и караульных помещений, о местах стоянок боевой техники, о вооружении частей.

Однако сведения эти, при всей их ценности, были конечно же далеко не полными: за несколько часов работы в городе трудно было рассчитывать на большее.

Представление о детальной обстановке в бобруйском гарнизоне Мария и Борис получили лишь при встрече на одной из конспиративных квартир с городскими подпольщиками. Здесь же партизанам было передано несколько ящиков с патронами, добытыми патриотами в Бобруйске, и соль, которую за пределами города достать было действительно невозможно.

Подпольщики в свою очередь с радостью приняли те продукты, которые Марийка и Борис доставили в Бобруйск: ведь жили они очень голодно.

Незадолго до наступления комендантского часа, когда начало уже смеркаться, Масюк и Пигулевский отправились к дому Марии Анодинко, медицинской сестры одной из городских больниц, связанной с подпольщиками. В специально оборудованном тайнике она хранила медикаменты и хирургические инструменты, которые с большим риском выносила с работы. Набору скальпелей, перевязочным материалам, вате в те трудные годы, особенно в лесу, не было цены.

Тщательно замаскировав все это в санях, разведчики тронулись в обратный путь. Задание, полученное от партизанского командования, было успешно выполнено. Марийка и Борис везли в отряд, который располагался в те месяцы более чем в пятидесяти километрах от Бобруйска, ценные разведданные по городскому гарнизону, боеприпасы и жизненно необходимые медикаменты.

Успешно пройдя многочисленные проверки, Масюк и Пигулевский глухими лесными дорогами медленно приближались к партизанской зоне. Позади была уже большая часть нелегкого пути. И здесь, когда, казалось, никаких неожиданностей уже не будет, их подстерегала еще одна опасность.

…Усталая лошаденка, плетясь из последних сил, вынесла повозку на маленькую лесную полянку, которой заканчивалась длинная и узкая просека. Марийка, державшая в руках вожжи, в этот момент зачем-то обернулась к Борису. А снова взглянув вперед, она не поверила своим глазам: прямо на них с другого конца поляны мчались сани, набитые людьми в серо-зеленых шинелях…

— Гранаты, Борис!

Рука Пигулевского, уже понявшего, что впереди опасность, зашарила под слоем сена: там было оружие.

Расстояние между повозками тем временем быстро сокращалось.