Партизанская война. Стратегия и тактика. 1941—1943

Чечня представляла собой наиболее яркий пример проявления народного недовольства. Типичным советским ответом на скрытое неповиновение являлась политика кнута и пряника. Помимо подавления открытой оппозиции Москва уменьшила до минимума количество чеченцев и представителей других северокавказских народностей в частях Красной армии. В донесениях немецкой разведки сообщалось: «В соответствии с приказом Верховного командования Красной армии от 14 апреля 1942 года все чеченцы были освобождены от службы в армии. На основании этого указания из 46-го запасного стрелкового полка было отчислено 700 человек. Основанием для указания послужило утверждение, что среди чеченцев неоднократно наблюдались волнения, а сами они полностью ненадежны и бесполезны для Красной армии. Так, например, в середине ноября 1941 года для подавления восстания в чеченском селе Баран в Шатойском районе пришлось привлекать слушателей Грозненского офицерского училища; последние понесли потери убитыми и ранеными. В прилегающих лесах находятся отряды чеченцев, которые провели рейд по Шелберойскому району, сожгли документацию и убили заместителя начальника милиции».

В другом донесении, видимо несколько преувеличенном, утверждалось, что после мая 1942 года призыв в Красную армию чеченцев, ингушей, кабардинцев и осетин не проводился.

Политика «профилактики» сопровождалась и новыми «уступками» в соответствии с принятой и в других частях Советского Союза стратегической линией военного времени, отмеченной либерализацией религиозной политики и использованием национально-патриотических вместо воинствующих коммунистических лозунгов. Согласно немецким источникам, в Красной армии в октябре 1941 года на случай внезапного проникновения немцев на Кавказ был образован особый комиссариат для борьбы с прогерманской пропагандой и прогерманскими настроениями в этом регионе. Когда в начале 1942 года положение стабилизировалось, этот орган был распущен. Но когда полгода спустя немецкое наступление возобновилось, согласно собранным немцами сведениям, был образован новый орган для ведения контрпропаганды, борьбы с немецкими агентами-парашютистами и сбора сведений о находившихся за рубежом кавказцах.

Опасаясь массового дезертирства в ходе боев на Кавказе, советское руководство в конце 1941 года объявило об амнистии за политические преступления, проявив тем самым осмотрительность. Согласно донесению одного из немецких агентов, эффект от этих мер оказался значительным.

«В настоящее время [сообщение от агента поступило в январе 1942 года] моральный дух военных и гражданского населения на Кавказе весьма высок. Объявленная в декабре 1941 года на Кавказе политическая амнистия затронула десятки тысяч людей и привела к укреплению позиций советской власти. В Грузии, Армении и Дагестане советские чиновники создали новые национальные Советы, оказавшиеся полезными вспомогательными органами в военной и гражданской сферах. Без согласия этих Советов не могут проводиться реквизиция и другие важные мероприятия… В целом советское руководство проводит на Кавказе новый курс, надеясь тем самым сохранить безопасность внутри региона, чьи резервы продовольствия, материальные и людские ресурсы смогут быть использованы в дальнейшем».

Когда немцы оказались на северных подступах к Кавказу, советская политика уступок пошла еще дальше. Немецкое Верховное командование было вынуждено признать, что в Закавказье режиму удалось укрепить свое положение путем «рассчитанных на перспективу уступок, связанных с выражением грузинами и армянами своих национальных чувств; например, ранее запрещенные армянские национальные книги и песни теперь разрешены». Попытки переложить вину за народное недовольство с плеч советского режима на немцев вместе с уступками национальным и социальным требованиям, по всей видимости, оказались успешными в регионе, расположенном южнее Кавказских гор. Но на Северном Кавказе увеличения лояльности населения к режиму отмечено не было.

Во время внезапного немецкого наступления с июля по сентябрь 1942 года пораженческие настроения среди военных и гражданского населения на Северном Кавказе достигли угрожающих масштабов. Как и в первые месяцы войны, с утратой связи с высшими эшелонами власти процесс дезорганизации усиливался. 28 июля 1942 года вышел знаменитый приказ Сталина № 227. Указывая в качестве основной причины отступление советских войск от Ростова, приказ предусматривал формирование заградительных отрядов, призванных остановить дальнейшее отступление Красной армии, и предание военно-полевому суду солдат и офицеров, обвиненных в трусости и пораженчестве.