Партизанские отряды занимали города

По указанию Центросибири в Читу начали прибывать отряды Красной гвардии из Иркутска, Черемхова, Ачинска, Новониколаевска, Барнаула, Омска и даже Кургана. Все они направлялись в Андриановку, где Лазо формировал из них боевые группы и готовился к встрече с Семеновым.

По окончании 3-го областного съезда Советов депутаты разъехались по местам и занялись организацией отрядов Красной гвардии. В казачьих станицах обсуждались два документа: приказ Семенова о мобилизации в его отряд и воззвание областного съезда Советов об организации Красной гвардии Как правило, везде фронтовики, поддерживаемые беднотой, выносили решение в пользу Советов.

Так, в апреле 1918 года организовались отряды Красной гвардии в станице Копунской под руководством П. Атавина и С. А. Бутина, в станице Зоргольской — под руководством П. Г. Пешкова и Я. Жигалина, и в Газимурском заводе — под командованием В. Г. Кожевникова. Позднее эти три отряда объединились в одну кавалерийскую бригаду известную под названием Копзоргаз (первые слоги названия отрядов).

В Нерчинске сформировался отряд под командованием Тетерина (Петрова). В Александровском заводе была организована одна из самых боеспособных революционных частей —1-й Советский пехотный полк под командованием позднее прославленного полководца забайкальских партизан П. Н. Журавлева.

Так, в тяжелой классовой борьбе рождалась Красная гвардия в забайкальской деревне, выковывались и закалялись ее командиры. Четырехмесячный опыт борьбы Красной гвардии Забайкалья против банд атамана Семенова в 1918 году широко и успешно использовался забайкальскими партизанами в тяжелой затяжной войне с белогвардейцами и японцами в 1919–1920 годах.

Зоргольский почин

После установления Советской власти в Чите в апреле 1918 года я поехал в родную Зоргольскую станицу в отпуск. Давно не был дома. Мечтал повидать родных, отдохнуть после тяжелой фронтовой жизни и бурных революционных событий. Но отдохнуть не пришлось. Станица бурлила. Ломались старые традиции, привычные отношения между богатыми и бедными, между начальниками и подчиненными и даже между старшими и младшими в семье.

Как обычно после долгого отсутствия, нужно было повидать многочисленных родных и знакомых. Да так, чтобы никого не обойти, не обидеть. Конечно, после первых расспросов о здоровье разговор переходил на политику. Что делается в городе? Кто такие большевики? Из-за чего воюют с атаманом Семеновым?

Зоргольская станица преимущественно скотоводческая. Хлеба здесь сеяли мало. Решающее значение в земельных отношениях играли не посевные площади, а покосы, которые делились ежегодно по душам. Поэтому многосемейные бедняки часто продавали свои покосы богачам, имеющим машины- сенокосилки и наемных батраков. Классовая вражда между богачами и бедняками в период революции обострилась. Основной прослойке в станице — казакам-середнякам — не нравились старые порядки, при которых они были обязаны нести военную службу, а коня, обмундирование и даже шапку заводить за свой счет. Наконец, они не хотели дольше терпеть на службе офицерского мордобития. Это предопределило политическую позицию середняков.

Когда был получен приказ самозванного атамана Семенова о мобилизации казаков для борьбы против большевиков, то станичный атаман собрал сход, чтобы выявить отношение казаков к семеновскому приказу.

Ярко светит апрельское солнце. Необычна ныне пасха. И на нее революция наложила свой отпечаток. Народу на улице много, но уже нет былого беззаботного веселья. У большинства лица озабочены и сосредоточены. То тут, то там вспыхивают жаркие споры. Многие идут на сходку в станичное правление.

Станичный атаман, бравый вахмистр Егор Иванович Кычаков, с большими рыжими усами, тщетно старается навести порядок; его никто не слушает. Крепкий табачный дым плавает, как густой туман. Но его никто не замечает. Обсуждаются два документа: обращение Забайкальского облисполкома рабочих, крестьянских и казачьих депутатов, призывающих казаков к борьбе против бандита Семенова, и приказ есаула Семенова о борьбе против большевиков.

Атмосфера все более накаляется.

Перевес явно на стороне большевиков. Во всяком случае, подавляющее большинство фронтовиков — бедняков и середняков — определенно не хотели примыкать к Семенову и вообще не хотели воевать. Слишком устали, не успели еще отдохнуть и отмыть окопную грязь.

— Идти к Семенову, — значит идти против всей России, — говорили фронтовики. — Мы только что вернулись с фронта. Там все солдаты за большевиков. Словом, весь русский народ за большевиков, а мы против? Нет, этак нельзя. Нам не устоять против всей России. Да и не к чему.

— Что же вы хотите? С большевиками идти против своих братьев казаков? — горячился старый казак, бывший писарь Илья Перебоев, нервно передвигая на носу старые очки. — У Семенова казаки. Вся Чиндатская станица, и Кайластуй, и Абагайтуй пошли к Семенову. Гляди, завтра и дуроевцы пойдут к нему. А за большевиками кто? Солдаты да крестьянская голытьба.