Партизаны

— Подождать еще, — говорил он и шел дальше. Остановился около пулемета. Пулеметчик прижался щекой к прицелу, наводил на цель. Танки, видимо, поджидали пехоту, так как, едва цепь поравнялась с ними, двигатели громко взревели и машины рванулись вперед. Над головой стонуще завыли пули.

Кречет выстрелил первым, за ним вся цепь. Танки по-прежнему рвались вперед, но у пехотинцев началось замешательство. Машины прошли еще немного, сориентировались, откуда стреляли, стволы пушек развернулись на взвод Кречета. Вокруг все заклокотало, полетели обломки изгородей, с треском рухнул сеновал. Их оглушил грохот, ослепили пламя и дым разрывов. Стреляли машинально.

— Отходить! — послышалась команда. — Назад! Кречету и командирам отделений буквально силой приходилось оттаскивать людей с позиций.

Свист пуль прижимал партизан к земле. Метек полз, вспотев от страха, охватившего его после того, как он перестал стрелять. Догонят их… На брюхе далеко не уйти…

В саду поднялись и побежали. Их немного прикрывали деревья, немного дым. Оставили убитых, уходили в лес. Танки быстро прорвались через деревню и вышли как раз на отходившую вторую роту. Пулеметы стучали не умолкая, ряды бежавших быстро таяли.

Взвод достиг опушки леса под редким, неприцельным огнем передовых цепей пехоты. Начали строиться в боевой порядок. Командиры отделений выясняли потери. Рысь смотрел в бинокль. Между хат сновали немцы. Танки, постреляв еще немного, двинулись по большаку. Оттуда все еще доносилась стрельба.

Спустя час партизаны отошли в глубь леса. Среди них прошел слух, что один из офицеров второй роты, которая потеряла больше половины своего состава, хотел застрелить майора Соплицу. Едва удалось его удержать. Немцы наступали большими силами, утром уничтожили третий батальон, вошли в образовавшуюся брешь и теперь хотели окружить оставшуюся часть партизанского формирования.

— Майор сидел в доме ксендза и хлестал хозяйские наливки, — во весь голос рассказывал Мадей из третьего взвода. — Видимо, поэтому и не увидел фрицев.

Кречет не выдержал, вызвал его из строя, хлопнул ладонью по автомату и проговорил глухо:

— Закрой рот, Мадей, а не то тебя успокоят девять граммов свинца.

— За что? — побледнел парень.

— Не тебе судить командиров. Стань в строй.

Фелек сказал потом, что сержант был прав. Что же будет, если каждый начнет болтать, что в голову придет.

— Этот Соплица, бесспорно, старый проходимец, — доверился Метеку Фелек. — Всю войну просидел в имении, прятался. Дерьмо видел, и навозом голова набита. Откуда ему знать особенности партизанской борьбы. Но болтать нельзя, потому как не время. Немец напирает.

Лежали в густом папоротнике, на мокрой от дождей земле. Выдали немного боеприпасов, старшина добыл где-то хлеба и пару банок консервов. Съели, запили водой и немного оживились. Из ветеранов отряда уцелели почти все. Смерть как будто сжалилась над опытными солдатами. Зато молодое пополнение значительно поредело. Эти ребята еще не научились чувствовать бой…

— Видимо, с маршем на Варшаву ничего не получится, — сказал Дикая Кошка.

Они смотрели на шедших по просеке партизан: оружие было не у всех, одеты кто во что, многие ранены.

— Варшава… — вздохнул Стен.

— Не вышло, — добавил Фелек. — Холера, лучше было воевать небольшим отрядом.

Об этом думали все старые бойцы Рыся. В их отряде никогда не было больше нескольких десятков человек. Зато они имели хорошее вооружение, тайники и явки, разведка была поставлена как следует. Население охотно укрывало парней из леса. И операции у них были солидные: покушения на гестаповцев, засады на жандармов, уничтожение шпиков, нападения на военные объекты. Тщательно разведать, тихо подойти, метко ударить и исчезнуть — вот их излюбленный метод. Рысь никогда не ходил в бой неподготовленным. И поэтому у них не было больших потерь, им сопутствовала удача. Вплоть до этого лета.

А Метек думал только о том, чтобы как можно быстрее пришел конец войне, чтобы исполнилось пророчество Фелека. К тому же взводный однажды заявил, что немцы не выдержат сорок четвертого года. Это было как раз тогда, когда получили сообщение, что в Нормандии высадился десант союзников. Рысь разрешил даже выпить по этому поводу, хотя обыкновенно без жалости наказывал за употребление водки.

— Союзники нажмут с запада. Русские — с востока, — рассуждал тогда Фелек. — Нет, этого Гитлер не выдержит.

— Мы тоже свою долю внесем, — улыбнулся Дикая Кошка.

— Русские стоят далеко; кто знает, когда они двинутся, — с сомнением покачал головой Лис.

— Двинутся, — убежденно сказал Фелек. — Они уже на Волыни, оттуда до Вислы один бросок.

— Думаешь, сюда придут? — спросил тогда Ярема.

— Уверен.

— Русские приведут с собой коммунистов.

Фелек замолчал, не желая говорить на эту, волновавшую всех тему. А Метеку, по сути дела, было все равно. Русские? Хорошо… Только бы скорее немцев выгнать, холера их возьми, только бы скорее конец войне. Ему казалось, что все выйдет так, как предсказывал Фелек. Действовали два фронта, шло огромное наступление. Люди все чаще говорили, что среди немцев паника.