Партнер

— Мы должны все же что-нибудь дать Пэрришу, — негромко сказал он.

— Меня больше волнует собственная персона.

— Речь не о Пэррише, Патрик. Я имею в виду систему. Если тебе позволить просто уйти, это будет означать, что ты в высшей степени ловко избежал тюремного срока. В дураках оказываются все, кроме тебя.

— На это я и рассчитываю.

— Как и я. Однако не стоит ожидать, что, унизив систему, ты сможешь безнаказанно раствориться в лучах заходящего солнца.

— Никто не заставлял Пэрриша с такой поспешностью выдвигать обвинение в умышленном убийстве. Имело смысл подождать неделю-другую. Никто не приказывал ему делиться своими соображениями с прессой. Никакого сочувствия к Пэрришу у меня нет.

— У меня тоже. Но случай твой трудный, Патрик.

— Я упрощу его — признаю себя виновным по обвинению в глумлении над мертвым телом, но никогда не соглашусь с тюремным сроком. Ни дня за решеткой! Явлюсь в суд, признаю свою вину, заплачу штраф, и пусть Пэрриш добивается моего заключения. Но я буду на свободе.

— Ты будешь осужденным преступником.

— Нет, я буду свободным человеком. Кому в Бразилии есть дело до полученного мной здесь толчка в бок?

Прекратив мерить палату шагами, Сэнди сел на кровать.

— Значит, ты вернешься в Бразилию?

— Там мой дом, Сэнди.

— А девушка?

— У нас с ней будет либо десять детей, либо одиннадцать. Мы еще не решили.

— Сколько у тебя денег?

— Миллионы. Ты должен вытащить меня отсюда, Сэнди! Я создал себе новую жизнь, и ее нужно прожить.

Дверь палаты открылась. Вошедшая сестра щелкнула выключателем и сказала:

— Уже одиннадцать, Пэтти. Посетителям пора домой. — Она коснулась его плеча. — Как себя чувствуешь, мальчик?

— Отлично.

— Хочешь чего-нибудь?

— Нет, спасибо.

Сестра скрылась за дверью. Сэнди поднял свой кейс.

— Пэтти? — спросил он. — Мальчик?

Патрик пожал плечами.

Уже у двери Сэнди обернулся:

— Последний вопрос, Патрик. Где был Кловис, когда ты направил свою машину в кювет?

— Там же, где обычно. На сиденье пассажира. Он был пристегнут ремнем, а между его коленями я поставил бутылку с пивом. И знаешь, что? На его лице я заметил улыбку.

Глава 38

К десяти утра распоряжение по переводу денег в Лондон еще не прибыло. Выйдя из отеля, Ева отправилась в длительную прогулку по Пиккадилли. Не выбрав никакой определенной цели, она шла в толпе прохожих, внимательно рассматривая витрины магазинов и наслаждаясь оживленной жизнью улицы. Три дня, проведенные в одиночной камере, обострили ее восприятие звуков города и голосов суетливых прохожих. Пообедать Ева решила овечьим сыром и салатом в уголке переполненного старого паба. Сидела и впитывала мягкий свет и счастливые голоса людей, понятия не имевших о том, кто она такая. Им было на это наплевать.

Патрик говорил, что первый год в Сан-Паулу он провел очень жизнерадостно: там никто не знал даже его имени. В пабе она ощущала себя скорее Лиа Перес, нежели Евой Мирандой.

На Бонд-стрит начались покупки, прежде всего то, без чего обойтись было никак нельзя, — нижнее белье и духи.

Армани, Версаче и Шанель, а на цены можно не обращать внимания. В конце концов, Ева могла считаться весьма состоятельной женщиной.

* * *

Было бы намного проще и значительно менее драматично дождаться девяти и арестовать их уже в офисе. Но оба славились непредсказуемостью, к тому же Рэпли вообще редко покидал дом.

В соответствии с принятым решением явиться за ними должны были еще до рассвета. Что из того, если столь ранний приход перепугает их и унизит перед членами семей?

Какая разница, если прилипнут к окнам соседи? Лучшая тактика — застать их спящими или в душе.

Чарлз Боген в пижаме открыл входную дверь и только негромко всхлипнул, увидев наручники в руках начальника полиции, человека, ему знакомого лично. Семью свою он уже потерял, так что особого позора и не было.

Возникшая на пороге супруга Дуга Витрано проявила характер. С треском захлопнув перед двумя молодыми сотрудниками ФБР дверь, она бросилась на второй этаж, чтобы вытащить мужа из ванной комнаты. Дети, к счастью, спали, когда их отца со скованными, как у обычного уголовника, руками посадили на заднее сиденье автомобиля. Плачущая женщина осталась на ступенях крыльца в одной ночной сорочке, она проклинала ФБР.

Джимми Хаварек, как обычно, улегся спать в стельку пьяным и на звонок в дверь не отозвался. Пришлось будить его, позвонив по телефону прямо из машины. Когда он все-таки поднялся, его тут же арестовали.

Итэн Рэпли сидел перед восходом солнца на чердаке, занятый составлением очередной служебной записки. Он не обращал никакого внимания на то, что происходило вокруг.

Снизу до него не доносилось ни звука. Стук в дверь разбудил его жену, которая и принесла дурную весть на чердак, успев, правда, надежно спрятать хранившийся в шкафу с одеждой пистолет мужа. Разыскивая пару подходящих носков, Итэн дважды пытался нащупать оружие. Спрашивать жену он не стал: боялся, что та скажет, куда положила пистолет.