Партнеры? любовники? Супруги?

– У м-меня есть идея по возрождению ранчо. Раст, мы могли бы принимать у себя людей, которым по вкусу сельская жизнь. Они наденут джинсы, будут ездить верхом и помогать ухаживать за скотом. – В детстве ей это так много дало, разве удивительно, что она хочет и другим дать возможность испытать такое же счастье? – Они могли бы жить здесь одну-две недели, – продолжала она с возрастающим энтузиазмом, – наслаждаться дивной природой, узнавать, что значит…

– Выставочное ранчо! – с грубым хохотом оборвал он ее пылкую речь. – Ты хочешь превратить «Лейзи С» в отель?

– Называй как хочешь. – Она пожала плечами, стараясь не поддаваться его насмешкам. Нужно только хорошенько ему объяснить, нарисовать полную картину, и он все оценит. – Я много над этим думала, разработала все в деталях. Я понимаю, для тебя это ново, Раст, нужно время, чтобы во всем разобраться; это может быть что-то вроде оздоровительного ранчо. Сделаем бассейн, заведем классы йоги…

– Никакие полуголые йоги не будут здесь бегать и вещать глупости про «новые времена». – Свирепое выражение лица остановило поток ее красноречия, как будто захлопнулась дверь. – Чертов бассейн нам тоже не нужен. Мы простые трудяги. Когда от работы становится жарко, мы ныряем в речку. – Он яростно схватил вилы и вонзил их в копну сена. На мгновенье ей показалось, что он был бы не прочь воткнуть их в нее.

– Не знаю, как я выберусь из финансовой дыры, но «Лейзи С» не продам. И оно никогда не станет выставочным ранчо.

«Почему?» – моргая, удивлялась она.

Наткнувшись на его отказ как на каменную стену, Люси почувствовала отчаяние. Ее юристы были уверены, что Раст запрыгает от радости, что избегает банкротства, и что она может рассчитывать на его согласие. И юристы, и бухгалтеры, и банковские служащие – все сходились во мнении, что без нее он пропадет.

Уставившись невидящими глазами на свои руки, Люси думала, что можно было бы подождать неизбежного конца и попросту купить имущество через банк. Но она этого не хотела. Она хотела получить «Лейзи С» вместе с Растом. Хотя бы в качестве делового партнера.

Где-то в глубине души неслышно зазвучал знакомый колокольчик тоски и одиночества. Всю жизнь она бросала то, что начинала, сдавалась, когда нужно было бороться, принимала «нет», когда нужно было требовать «да».

«Только не на этот раз. – Она придушила пораженческий внутренний голос. – На этот раз я настою на своем».

– Ты часть этого дела, – прошептала она ему в спину, потому что горло перехватила боль. – Как ты не понимаешь? Без тебя ничего не получится.

Напрягая бицепсы, Раст взвалил тюк на тележку, откатил ее к ряду стойл, вскрыл и принялся методично кидать толстые брикеты в кормушки. В дальнем стойле заржала голодная кобылица. Не глядя на Люси, Раст спросил:

– Какой он был?

– Кто? – Она заморгала.

– Твой муж, Люси. Он хорошо к тебе относился?

Неожиданный вопрос сбил ее с толку; она не могла придумать, что сказать.

– Я задал не слишком личный вопрос? Как звали твоего мужа?

– Кеннет.

– Кеннет. – Он бросил следующий брикет. – Кеннет умел обращаться с женщинами? Ты была с ним счастлива?

– Я… я не знаю, то есть… – Она облизнула губы, перевела дух и начала сначала:

– У Кеннета было много достоинств.

Прищуренный взгляд, брошенный через плечо, резанул ее, как осколок стекла. Когда они были детьми, Раст ее еле замечал, но в тех редких случаях, когда смотрел на нее, глаза его были проницательные, понимающие. Ей всегда казалось, что он читает самые потаенные мысли.

Люси вздохнула и заставила себя вернуться к делу.

– Насчет ранчо, Раст. Если ты не позволишь тебе помочь, как сможешь его сохранить? К кому еще обратишься?

Он закончил дневную кормежку, снял перчатки и повернулся к ней; она видела, как натянулась на скулах обветренная кожа, как сверкнули карие глаза. Каждая линия тела излучала напряжение.

Раст отшвырнул перчатки. Постоял, удрученно глядя в землю, – непривычная поза для такого сильного, самоуверенного мужчины. Она ждала. Наконец он поднял голову.

– Продаю половину, – прохрипел он.

– Что? – Люси тупо уставилась на него.

– Я продам тебе половину. Видит Бог, я этого не хочу. Я надеялся выправить положение, продав тебе несколько акров. Но ведь ты хочешь все, не так ли? – Он прищурился. – И ты права, у меня нет выбора. Если я не соглашусь, банк отберет все. Печально признавать, но ты для меня – лучший и единственный выход.

Она благоразумно промолчала о том, что ей это известно.

– Я получаю полный контроль над ранчо, потребовал он. – Ты будешь партнером, но только на бумаге.

С бьющимся сердцем она спросила:

– А как насчет моей идеи открыть это ранчо для других? – Она не осмелилась воспользоваться термином, который он высмеял.

– Мы это обговорим, – уклонился он. – Пока никаких обещаний. Имущество будет оценено, и ты сразу же выплатишь ровно половину его стоимости.

– Разумеется, – сказала она.

– И признаешь за мной право на последнее слово во всем, что касается ранчо, по крайней мере в течение года.

– Конечно, но…