Партнеры по преступлению

Существовал крошечный шанс, что кто-то поджидал Джильду Глен в ее комнате. Но если это так, то человек этот должен был прятаться где-то в доме. Но ведь никто из него не выходил – за исключением Джеймса Рейли…

Томми взбежал наверх и быстро, но внимательно осмотрел помещение. Спрятаться здесь было негде.

Тогда он расспросил Эллен. Сообщив ей трагическое известие, сыщик дождался, когда иссякнет поток ее стенаний и обращений к святым, после чего задал ей несколько вопросов. «Скажите, кто-нибудь заходил в дом и справлялся о мисс Глен?» – «Никто». – «Была ли она сама наверху этим вечером?» – «Да, как обычно, в шесть часов, поднялась наверх задернуть шторы. Если не в шесть ровно, то в самом начале седьмого часа. Как раз перед тем, как к ним ворвался, сломав колотушку, этот сумасшедший…» Она бросилась вниз, чтобы открыть ему дверь. Он же явился с черными планами в сердце, будь он проклят, убийца…

Томми решил, что с него достаточно. Тем не менее ему почему-то было жаль Рейли. Не хотелось думать о нем плохо. Но кто, кроме него, мог убить Джильду Глен? Единственные, кто был на тот момент в доме, – это миссис Ханикотт и Эллен.

Услышав в прихожей голоса, Томми пошел посмотреть, кто это, и увидел Таппенс и полицейского, которого до этого встретил на улице. У констебля в руках был блокнот и довольно тупой карандаш, который он исподтишка лизал. Поднявшись наверх, страж закона лишь посмотрел на жертву, добавив при этом, что не будет ничего трогать, ибо в противном случае его ждет нагоняй от инспектора.

Затем он выслушал истерические всхлипы миссис Ханикотт и ее сбивчивые объяснения, время от времени что-то записывая в блокнот. В целом же его присутствие оказало на нее благотворное влияние, и она успокоилась.

Наконец Томми вывел его на пару минут на крыльцо, откуда он затем удалился, чтобы позвонить в управление.

– Послушайте, – сказал Томми. – По вашим словам, вы видели, как покойная входила в ворота. Вы уверены, что она была одна?

– Разумеется, она была одна. С нею никого не было.

– И между тем моментом и другим, когда вы встретили нас, никто не выходил из ворот?

– Ни души.

– Но если бы кто-то вышел, вы увидели бы?

– Конечно же! Но никто не вышел, лишь выбежал этот сумасшедший.

Блюститель законности и правопорядка с важным видом спустился с крыльца. На белом столбе ворот по-прежнему виднелся красный отпечаток чьей-то руки. Полицейский остановился рядом.

– Явный непрофессионал, – укоризненно произнес он. – Кто же оставляет такие улики?

С этими словами он зашагал по дороге.

На следующий день после убийства Томми и Таппенс по-прежнему были в «Гранд-отеле». Томми решил, что ему есть смысл снять с себя сутану.

Джеймса Рейли поймали и посадили за решетку. У его адвоката, мистера Марвелла, только что состоялся долгий разговор с Томми на тему убийства.

– Я никогда не поверю, что Джеймс Рейли убийца, – просто сказал он. – Да, он любитель кидаться угрозами, но не более того.

Томми кивнул.

– Когда вся энергия человека уходит в слова, ее почти не остается на действия. К сожалению, я буду одним из главных свидетелей против него. Разговор, который состоялся между нами незадолго до убийства, выставляет его не в самом выгодном свете. И все же, несмотря ни на что, он мне симпатичен, и будь еще один подозреваемый, я бы сказал, что Джеймс Рейли невиновен. А что говорит он сам?

Адвокат поджал губы.

– Он утверждает, что нашел ее мертвой. Что, разумеется, невозможно. Он цепляется за первую же ложь, которая пришла ему в голову.

– Потому что случись ему говорить правду, это означало бы, что преступление совершила наша сварливая миссис Ханикотт, а это уже из области фантастики. Так что остается только он.

– Помните, горничная услышала ее крик?

– Горничная? Ах да!..

Томми на минуту задумался, а затем произнес:

– Какие, однако, мы доверчивые существа! Верим свидетельским показаниям, как будто это евангельская истина… Но что это на самом деле? Лишь впечатления, переданные в мозг нашими чувствами. Но что, если это ложные впечатления?

Адвокат пожал плечами.

– О да. Мы все знаем, что есть ненадежные свидетели, которые со временем помнят даже больше, чем в начале, причем у них и в мыслях нет кого-то обманывать.

– Я имею в виду не только это. Я хочу сказать, что все мы говорим то, чего на самом деле не было, и даже сами этого не замечаем. Например, и вы, и я, вне всякого сомнения, не раз говорили «принесли почту», хотя на самом деле лишь слышали двойной стук в дверь или громыхание почтового ящика. Девять раз из десяти мы были правы – действительно, это почтальон принес почту. Но в десятый раз это может быть лишь уличный мальчишка, который задумал подшутить над нами. Теперь вы меня поняли?

– В целом да, – неуверенно протянул Марвелл. – Одно непонятно, на что вы намекаете?