В зал вошла принцесса Туфара в сопровождении здоровяка-хеммийца. Она ступала широким шагом, прижав руки к бокам и ссутулившись. Густые курчавые волосы нимбом окружали ее лицо. Она стояла неподвижно, а хеммиец называл присутствующим ее имя: Сифрид, принцесса Туфара. Она не встречалась взглядом ни с кем из окруживших ее гостей, вплотную разглядывавших ее и задававших вопросы. Никто, однако, даже не попытался до нее дотронуться. На все вопросы она отвечала односложно. Взгляд ее ненадолго задержался на женщине средних лет, стоявшей у накрытого стола.
В этом режиме повествования рассказчик является одним из персонажей книги, но не главным героем. Он присутствует в книге, но главная роль в повествовании отводится не ему. Разница между этим режимом и обычным режимом повествования от первого лица в том, что история вовсе не о рассказчике. Он лишь свидетель и хочет рассказать нам об увиденном. Этот голос используется как в художественной, так и в документальной литературе.
На ней был туфарианский костюм – тяжелое алое одеяние; давненько я не видела этих костюмов. Волосы топорщились во все стороны, окружая смуглое узкое лицо штормовым облаком. Ее хозяин, рабовладелец Расса из Хеммы, подталкивал ее вперед, и рядом с ним она казалась крошечной, сгорбленной, ощетинившейся, но вокруг нее образовалось пространство, куда никто не смел проникнуть. Она была пленницей, изгнанницей, но в ее юном лице я разглядела гордость и доброту, свойственные ее народу, – все то, за что я так любила туфарианцев. И мне захотелось поговорить с ней.
Этот режим повествования встречается только в художественной литературе. Он похож на предыдущий: в роли персонажа-рассказчика выступает очевидец событий, повествующий от ограниченного третьего лица.
Поскольку прием «ненадежный рассказчик» обычно используется в отношении главного героя, являясь сложным и тонким способом раскрытия его характера, в случае с рассказчиком-наблюдателем, повествующим от третьего (или первого) лица, читатель может рассчитывать на его надежность или по крайней мере прозрачность действий.
На ней был туфарианский костюм – тяжелое алое одеяние; в последний раз Анна видела человека в таком костюме пятнадцать лет назад. Ее хозяин, рабовладелец Расса из Хеммы, подталкивал ее вперед, и рядом с ним принцесса казалась крошечной, сгорбленной, ощетинившейся, но вокруг нее образовалось пространство, куда никто не смел проникнуть. Она была пленницей, изгнанницей, но в ее юном лице Анна разглядела гордость и доброту, свойственные ее народу, – все то, за что она так любила туфарианцев. И ей захотелось поговорить с принцессой.