Парус для писателя от Урсулы Ле Гуин. Как управлять историей: от композиции до грамматики на примерах известных произведений

Что почитать

Все приведенные в этом разделе примеры являются описанием места, но не препятствуют повествованию и не замедляют его. Описываемые предметы и обстановка становятся частью нарратива. Писатели часто боятся описаний, считая их необязательными «украшениями», замедляющими действие. Но пейзаж или описание комнаты, характеризующие персонажей книги и повествующие об их образе жизни, тоже могут быть действием и движущей силой нарратива. Вы можете в этом убедиться, прочитав роман Линды Хоган[27] «Солнечные бури», «Церемонию» Лесли Мармон Силко[28] и мемуары Эсмеральды Сантьяго[29] «Когда я была пуэрториканкой».

В мастерски написанных серьезных триллерах – например, романе Джона Ле Карре «Портной из Панамы» – описание окружающей действительности и политической ситуации является неотъемлемой частью нарратива. Есть чему поучиться и у авторов хороших детективов, например Дороти Ли Сайерс: обратите внимание на описания в романах «Смерть по объявлению» и «Девять погребальных ударов». В книгах жанра фэнтези писатель создает и описывает целый мир; Толкину во «Властелине колец» удается сделать это живо и легко, и, хотя его описания полны множества ярких конкретных деталей, повествование ни разу не спотыкается о них и течет беспрепятственно. На протяжении всей эпопеи читатель ни разу не теряет нить и всегда помнит, где сейчас находятся персонажи и какая погода в том или ином уголке Средиземья.

Писатели-фантасты, как я уже говорила, специализируются на вплетении в нарратив больших объемов информации. Так, в романе Вонды Макинтайр[30] «Луна и солнце» больше сведений о блистательном дворе и эксцентричных придворных нравах времен Людовика XIV, чем в любом учебнике истории, и все это является частью увлекательного сюжета.

В хороших исторических романах описания тоже не мешают нарративу: достаточно вспомнить громадный и при этом захватывающий труд Хьюберта Херринга[31] «Латинская Америка», охватывающий историю двадцати стран на протяжении пяти веков. Стивен Джей Гулд[32] мастерски представляет сложную научную информацию и теорию в виде увлекательных нарративных эссе. Мемуаристы часто отделяют описание от нарратива, следуя старой традиции: так, Вальтер Скотт в начале XIX века сначала описывает обстановку, а потом уже рассказывает, что в этом месте произошло. Но есть и книги, в которых пейзаж, герои и их чувства незаметно переплетаются, образуя роскошное узорчатое полотно. Примерами таких романов являются «Засушливый край» Мэри Остин[33], «Из Африки» Исак Динесен[34], «Пурпурная земля» Уильяма Генри Хадсона[35]. В автобиографиях и талантливо написанных биографиях в нарратив вплетено огромное количество информации об эпохе, местах, жизненных событиях, и все это придает истории солидность и глубину, которым могут позавидовать авторы художественной литературы. Советую обратить внимание на автобиографии Фредерика Дугласа[36], Сары Уиннемакка[37], Максин Хонг Кингстон[38] и Джилл Кер Конвей[39], биографии сестер Бронте, написанные Уинифред Герин, и биографию Вирджинии Вулф авторства Гермионы Ли. Пожалуй, самым совершенным образцом соединения сложной фактической и технической информации и захватывающего, глубоко прочувствованного нарратива, затрагивающего обширный временной период и множество действующих лиц, является книга Ребекки Склут[40] «Бессмертная жизнь Генриетты Лакс».