Парус и буря

А буря все не утихала. Ветер яростно хлопал ставнями окон, настойчиво стучался в двери, сотрясая стены, заставляя трепетать вместе с прикрепленной керосиновой лампой расплывчатые силуэты женщин и тени развешанных на стене сетей. Удары грома, то глухие и угрожающе раскатистые, то с грохотом и треском взрывающиеся где-то над самой головой, вселяли еще больший ужас в сердца бедных женщин. Притихшие дети испуганно жались к матерям, будто прислушиваясь в паузах между раскатами грома к многоголосому оркестру бури.

Один мальчик-подросток вызвался сбегать в порт, чтобы узнать, нет ли там каких новостей. Когда он вернулся, никто ни о чем не спросил его. И так было все ясно. Из соседнего дома выглянули двое мужчин и тоже вскоре отправились в порт.

Часы на городской башне пробили десять. Прошел еще час. Часы пробили одиннадцать. Потом — двенадцать. С каждым новым ударом все сильнее, как струны, натягивались нервы, готовые вот-вот лопнуть. Не дождавшись последнего удара, одна из женщин, которая уже давно с трудом сдерживала слезы, вскочила и решительно направилась к дверям. Жена Рахмуни попыталась было ее удержать, но та не захотела больше ее слушать. Хлопнув дверью, она выбежала на улицу. Вслед за ней вышли и другие женщины. Остановившись на улице перед домом, они сразу вдруг заговорили все. На шум вышли женщины и мужчины из других домов. Жена Рахмуни, поручив соседке присмотреть за детьми, тоже направилась к порту.

Беспрерывно сеял мелкий, как водяная пыль, дождь. Ветер чуть не валил с ног. Кругом темно, хоть глаз выколи. Дорогу угадывали на ощупь. Только в кофейне «Шанта» еще горел слабый свет. Задержавшиеся посетители, заслышав голоса, тоже вышли и присоединились к толпе женщин. По дороге в Батрану несколько человек забежали в кофейню Таруси. Узнав, что Рахмуни до сих пор еще не вернулся, Таруси, а за ним Абу Мухаммед, Халиль Арьян и еще несколько моряков, засидевшихся в кофейне, бегом устремились к порту.

— Я же говорил вам, что сегодня лучше было не выходить далеко в море, — еле успевая за Таруси, назидательно говорил морякам Абу Мухаммед. — Таруси еще утром предупреждал, что к вечеру будет шторм. А вы не верили. Заладили как попугаи: «На все воля аллаха… Воля аллаха!..» Вот вам, пожалуйста.

— А ты говори, да не заговаривайся, — оборвал Абу Мухаммеда шагавший рядом с ним моряк. — Мы всегда так говорим и сейчас повторяем: «На все воля аллаха». И нечего нюни раньше времени распускать. Мы же не бабы. Аллах милостив — нельзя терять надежду!

В гавани собрался весь портовый люд — моряки, сторожа, грузчики, таможенники, — полицейские, женщины, дети. Вскоре появился и начальник порта. Он перечислил все суда, которые выходили сегодня в море. Не пришло в порт только судно Рахмуни.

— А может быть, они укрылись в какой-нибудь бухте — или на Кипре, или в Баньясе, или же в другом каком-либо порту? — высказал он свое предположение.

Начальник порта связался по телефону с ближайшими портами. Но вести были неутешительными — фелюга Рахмуни туда не заходила. Из Баньяса намеревались выслать на розыски катер. В Тартусе и Арваде тоже обещали организовать поиски Рахмуни.

Сообщая об этом, начальник порта, как бы оправдываясь, сказал:

— У нас тоже катер наготове. Но ведь наш порт совсем открыт, не то что у других. В бухте волны как в открытом море…

Все сразу загалдели. Каждый делал свои прогнозы, что-то предлагал, с кем-то спорил. Женщины еще сильнее стали причитать и плакать.

— Зачем вы их хороните прежде времени? — успокаивал женщин Таруси. — Если Рахмуни с ними, будут они живы-здоровы. Уж поверьте, Рахмуни опытный моряк. Всю жизнь провел на море. Ну а буря долго продолжаться ведь не может. Скоро стихнет, и к утру они вернутся.

— Как же они вернутся? — всхлипывая, спросила с недоверием пожилая женщина. — Вон волные какие — выше гор!

— Ничего, бывают волны и повыше. Но моряки их не страшатся. Рассекают эти горы — только брызги летят. И всегда почти выходят победителями. Вернутся с победою и на этот раз. Так что не надо оплакивать их раньше времени. Идите по домам и ложитесь спать. Утро вечера мудренее.

Таруси поднял галаза вверх, будто стараясь убедиться в неизбежном и близком просветлении. Но небо по-прежнему было сплошь затянуто тучами. Нигде ни звездочки. Нескончаемо моросил дождь, который смешивался в воздухе с мелкими солеными брызгами разбивавшихся о пирс волн. Даже не верилось, что днем еще так ярко светило солнце и небо было голубым. Да, февраль поистине самый коварный месяц!

В это время огромная волна с грохотом обрушилась на пирс и окатила холодными потоками воды стоявших на набережной людей. Таруси посоветовал женщинам и детям побыстрее уйти с пирса. Те и сами уже поспешили ретироваться, чтобы их не достала другая, более проворная волна.

Таруси подошел к группе моряков, окруживших начальника порта.