Паруса «Надежды». Морской дневник сухопутного человека

Вспомнились слова полковника: «Парень, у тебя есть возможность не загреметь на зону только таким способом — помочь следствию. И учти: даже там, в море, за тобой будут наблюдать наши люди». Какие люди? Полковник явно блефовал, так ему казалось тогда. Тот узел был так затейливо стянут, что нарочно захочешь придумать — не получится. Просто надо постараться сыграть свою роль, даже если тебе ее навязали.

А сейчас у него появилось смутное подозрение, что тот говорил правду. Просто после знакомства с «окрошечником» все события, происходившие с ним, включая и попадания на разговор к следователю, вызывали у него двойственное впечатление: они как будто не могли или не хотели договаривать все детали до конца. И от этого ему казалось, что все они были, не очень искренни с ним. Особенно Илье не нравился тот тип с лошадиными зубами. Хотя, усмехнулся презрительно Сечин, и он не распахнул им свою душу полностью. А здесь, на корабле, он как будто чувствовал, что за ним кто-то все же присматривает. А может, это паранойя. «Тебе же сказали, — убеждал он себя, — до поры до времени вести себя тихо, особенно не высовываясь. А ты пытаешься что-то изменить. Поздно, дружок. Поздно».

Пить в одиночку нелегко, но можно. Особенно если хороший коньяк. После принятия «лекарства» сны были совсем не тревожные, а очень даже ничего.

Июнь. Где-то в Средиземном море

Вчера в узкой компании встретил свой день рождения. Утром, до завтрака, — скорее наверх из душной каюты. На палубе почти рай. Легкий бриз.

На баке нашел тенечек под громадами парусов бизань — мачты и уставился в голубую даль в размышлениях. Замысел замыслом, но что-то происходит поми мо моей воли. Литературные персонажи как-то сами собой переплелись с персонами на корабле и свободно вступили в контакт. Все это довольно неожиданно. Короче, легкая форма шизофрении.

Ох уж этот Пал Палыч с его терпкими румынскими и парфюмерными французскими винами! Но зато потом наступило ощущение полнейшей безопасности. Не может ничего случиться ни со мной, ни с нашим парусником, ни с экипажем. Будь хоть бури, ураганы и тайфуны, мы все останемся живы. И даже километровая глубина под тобой ничуть не пугает. Что может произойти, ежели ты чуть — чуть подшофе? Как там сказал кто-то из древних: «Юноша! Скромно пируй и шумную Вакхову влагу с трезвой струею воды, с мудрой беседой мешай».

Мудрая беседа заменила закуску, которой было маловато, а вот вино и не думали мешать с водой, — следование вкусам древней Эллады не входило в наши планы, а… наоборот, по старинной русской традиции, приняли еще коньячку на посошок. Главное, все мои будущие персонажи в счастливом неведении, что произойдет дальше; лишь я благодушно смотрю на них и, ничуть не смущаясь, берусь за следующую главу, где есть место всему, и не только преступлению, но и любви…

Бак, конечно, проходной двор, долгого одиночества не предполагает.