Паша+Маша=?

Если человек не был в Большом, а тем более, русский человек, он зря прожил жизнь. Несколько часов чуда пролетают, как одно мгновение, а оставляют послевкусие на всю оставшуюся жизнь. Маша растаяла от музыки, пережив бурю эмоций, от завораживающих движений танцоров, от театральной атмосферы, да даже от особого запаха, тягучего, обволакивающего. Её немного пошатывало, Павел всё время держал Машу за руку. Или поддерживал за талию. Любое прикосновение к жене приносило ему громадное удовольствие, просто дотронуться, зацепить пальцы, почувствовать её рядом. Платье с глубоким декольте, голые руки, нитка жемчуга, меховой палантин… Девятнадцатый век рулит, как сказали бы их внуки.

Добрались до гостиницы поздно. Сил не было никаких. Маша только в номере поняла, что Павел зашёл за ней.

– У нас что, один номер на двоих?

– Как обычно. Никто не будет разбираться в перипетиях личной жизни. Не волнуйся, я лягу на диване. А ты, пожалуйста, располагайся.

Платье никак не поддавалось. Маша боялась порвать молнию. Ну что за напасть. Павел молча подошёл, расстегнул. Почему-то она не стала просить его отвернуться и всё такое. Разделась, отправилась в душ, улеглась. Ноги гудели. Каблуки в её возрасте, это вам не шуточки. Обычно, Паша в таких ситуациях спасал её массажем ступней. Балдёж, да и только. Она уселась, подтянула ноги и попыталась сделать это сама. Жалкое подобие, но всё-таки.

– Я сделаю, – он стоял в проёме. – Мне не сложно. Как врач пациенту.

Машка не смогла отказать себе в таком удовольствии. Улеглась, вытянув ноги. И когда почувствовала, что Павел не просто массажирует, а уже и целует её ножки, почувствовала такое сексуальное влечение, какого не было уже сто лет. Она попыталась накрыться одеялом, скрыться от наваждения, раствориться уже совсем. Но скорпион уже навис над ней и уволок, цепляя жадными губами, в мир наслаждения и блаженства. А Машка думала, что уже никогда не сможет ощутить что-то подобное. Раз с любимым нельзя, с чужим не может быть и речи.

– Что это было? – промямлила Маша.

– Это любовь, Машуня! Её не вырубишь топором, не убьёшь. Она или есть, или нет.

– Ты соображаешь, что говоришь? – Она уже взяла себя в руки. – Какая любовь? Твоя разнообразная или моя одиночная? Чувствуешь разницу? Просто сексуальное влечение, просто давно не было. Но это ничего не значит, слышишь?

– Маша, это не просто влечение. Мы получаем удовольствие друг от друга на молекулярном уровне. Я же чувствую тебя, знаю все твои трещинки, все твои секретики. Я очень люблю тебя. Так, как с тобой, у меня не было ни с кем, и не будет.

– Ну почему же? У вас, Павел Александрович, ещё есть возможность найти замену и мне, и всем вашим профурсеткам. Сейчас с этим делом просто. Были бы деньги, и любая проститутка сделает всё, что угодно клиенту. Вперёд! Не опоздайте! Здесь, в гостинице, наверняка, такие есть! – Её трясло уже не на шутку, а таблетки в сумке.

– Машенька, прошу тебя, не надо. Ведь всё хорошо, ну хотя бы сейчас. Где твои лекарства? Всё, всё, я тебя не трогаю, успокойся, моя родная.

Он догадался, где, принёс воды. Уложил, сильно прижал к себе, сопротивление было сломлено. И Машка улетела в царство Морфея, уткнувшись носом в любимого скорпиона. Ей снился чудесный сон: они с Пашкой, молодые, сильные и смелые, догоняют друг друга в ромашковом поле, падают в эти ромашки, и он целует её нежно и бережно, как маленькую девочку, чтобы не плакала. А Павел и вправду целовал её, слизывал слёзы, и опять целовал, нежно и бережно.

– Машенька, просыпайся, всё на свете проспишь – Павел, уже одетый, стоял у кровати – У нас обширная программа. Хотелось бы всё успеть.

Она таращила на него глаза, не понимая, где же ромашки? Спускаться с небес на землю так не хотелось. И она раздета… Машка всё вспомнила, опустила глаза. Очень хотелось плакать. А как было хорошо там, во сне. Она почти на физическом уровне ощутила это счастье, оно жило в ней. И вот, реальность… Так, бабушка, ты ведь тоже не была против этого "разврата". Значит, по обоюдному согласию.

Пашка понял терзания и бичевания своей жены. У неё всё было написано на лице.

– Маша, прошу тебя, оставь разборки на завтра, а лучше, вообще, не забивай себе голову. Ну было, и было хорошо. На подсознательном уровне. Просто твоё тело вспомнило моё, и не удержалось. Потому что я люблю тебя. И это – чистая правда. Прекрати строить из себя падшую женщину. Ты – моя жена. И я готов ради тебя на что угодно. Только скажи.

Она ничего не понимала. Физически чувствовала себя великолепно, выспалась, отдохнула. Но морально – разброд и шатания. И, о ужас, побеждало желание послать всё к чёрту, устроить, себе, любимой, праздник. Вместе с Павлом.