Паша+Маша=?

Новогодняя Москва … Небольшой морозец, яркое солнце, снег поскрипывает под ногами. А иллюминации даже днём навевают праздничное настроение. Они гуляли уже пару часов. Машка не хотела ни в какие магазины. Она давно одевала себя и свою семью в своём ателье. Даже кашемировое пальто (надо было надеть шубу) с большим воротником-капюшоном, длинное, белое-белое, затянутое на талии чёрным ремнём, сшила неделю назад, под вдохновением. Дополнено оно было черным шарфом, перчатками, сапожками и вязаной стильной сумочкой, тоже чёрными. Маша начала замерзать, напяливать на голову чёрный шарф совсем не хотелось. Пашка догадался. Он сегодня понимал её с полуслова, с полувзгляда, с полувдоха. Они зашли в небольшой ресторанчик. Заказали кофе и никак не могли решить, надо ли есть сейчас. Ведь через пару часов их ждали в конгресс-холле на обед с московскими партнёрами.

– Здравствуйте, Павел! Надолго к нам? Не забудьте уделить мне немного вашего драгоценного времени, адрес тот же. Принести, как обычно? А вашей маме? – Около них стояла моложавая женщина, за сорок, в сильно обтягивающем платье, из которого вываливалась грудь.

Машка обомлела. Сразу поплыли круги перед глазами, нечем стало дышать.

– Здравствуйте, Изольда! Вы теперь здесь работаете? А что так? Вас попёрли? – Он с тревогой наблюдал за женой.

– Я на минуточку – она выскочила из-за стола и понеслась в сторону выхода. Или дамской комнаты.

Павел рванул за ней, но полногрудая мадам загородила ему дорогу. Она что-то говорила, не давая пройти, отклоняясь то влево, то вправо. И когда Павел вылетел на улицу, его жена уже растворилась в людском потоке. И телефон, конечно же, не отвечал.

Эта Изольда обслуживала их московские деловые встречи, у неё была сеть ресторанов и кафе. Как ни странно, но с ней у Павла ничего не было, хотя она вылезала из кожи, чтобы захомутать его хоть на один вечерок. Один раз даже заявилась в номер, после чего ему пришлось поставить все точки над “и”. Они отказались от услуг этой мадам, он не видел её лет шесть-семь. И вот… Очень вовремя…

Уже вечером Маша была дома. Она воспользовалась ближайшим рейсом и улетела восвояси, подальше от этого кобеля. Он появился утром с её багажом. Разговаривать было не о чем. Машка не выспалась, и голова побаливала, нехороший синдром с утра. Девчонки звали его завтракать, но он ушёл. Вот и поставлена жирная точка в их отношениях, сынок…

Как только Леночка сдала экзамены, они отправились в Красноярск. Личная трагедия Вероники, которую все пережили, не давала Маше покоя. Месяц назад её дочь, будучи беременной, влезла на какую-то стремянку, чтобы снять шторы, и свалилась, сильно ударившись. Дома никого не было, и пока она дотянулась до телефона, вызвала скорую, а потом ползла в сторону двери, процесс пошёл, и ребёнка она потеряла. Игорь, который окружил её заботой и вниманием, просил свою непокорную жену только об одном, об осторожности. Она уже отлежала на сохранении, пропила курс назначенных лекарств, но осторожность, ответственное отношение к себе и будущему ребёнку имели место быть. И вот. Ну куда полезла? Какая необходимость? Игорь не мог понять. Взбалмошная дурочка! Мать троих детей, совершенно безголовое существо. Перед отъездом в очередную командировку он так и сказал своей жене. И не поцеловал, а махнул рукой не ей, а на неё. Мол, что с тобой разговаривать. Вероника пропадала, Игорь отвернулся от неё, он не простил. Вот в таком состоянии Маша и Леночка застали её. Пацаны сразу же повисли на Ленке, а подросшая Машенька не отходила от бабушки. Чуть ли не с порога дочь стала умолять отпустить её к Игорю. Ей надо его увидеть, или она сдохнет. Иван Григорьевич привёз вчера деньги и продукты и собирается к ним на базу. Она могла бы поехать с ним. Ну что делать, отпустили.

Золотой начальник Игоря смотрел в зеркало заднего вида и не видел Веронику. Вместо неё сидело существо бестелесное с потухшими глазами. Бледное лицо, тоненькая шейка, ручки с длинными пальчиками пианистки. Бедная девочка! Ей и так тяжело, а этот здоровяк решил наказать ещё и по-своему. Да она сама себя уже сто раз наказала! Ну, Евдокимов, ну гад! Будучи по характеру незлобным, он мог так оторваться на подчинённых, что мама не горюй. Вот и Игорю припасена гневная речь. И тут он вспомнил про маму Машу. Он видел её не первый раз. Но тогда она была с мужем, и он просто любовался этой женщиной издалека. А теперь, зная, что Маша живёт одна, Виталий рассказал, уже воспринимал совсем по-другому. Как она ему нравилась. Старый дурак вспомнил, что он не просто глава МЧС, но мужчина, которому тоже хочется тепла, заботы, женской руки рядом. Он давно похоронил свою жену, после которой ни одна женщина не смогла войти в его жизнь, не получалось у них заменить ему его Машу, тёзку мамы Вероники. Дочь жила в Германии, очень редко приезжала, иногда присылала единственного внука на пару недель летом. Он уже и привык. Жил работой, вникал в проблемы своих спасателей, помогал, чем мог. Его очень любили и уважали. Иван Григорьевич знал это. И гордился. Собой. Больше ж некем.