Паштет

Я Гертруду на плечо, она морщится от боли, но терпит — и наверх. А там — опа — лаборатория! Там напарница Гертруды, толстая некрасивая обаяшка-брюнеточка, и профессор Зибель. Лохматый, как Энштейн, и рассеяный, ничего не понимает. Ну, тут я Гертруду на стол сгрузил, сам к двери, на шпингалет ее, очередь через дверь — все, нормально, зомби не страшны. Зибель кудахчет, ничего понять не может, я за ним бегаю, все его установки отключаю, легонько стволом по голове бью — неудобно как-то сильно бить, пожилой человек, ученый и добрый в общем-то, дезинтегратор межконтинетального масштаба придумал.

Ну, вроде все, я этой толстенькой Мари, кажется, только чаю заказал — Зибель к двери и шпингалет открывать — насилу успел поймать и проволокой замотал. А потом к Гертруде — пулю из нее вынимать, лечить ее.

Ну, и тут все заверте…

Вылечил, пульку достал, но Гертруда коварно забеременела — эсэсовка, что с нее взять. И ее подружка тоже (а вот не надо всякого думать, Зибель к тому времени уже куда-то исчез, и потому забеременеть не смог!) А потом сирена включилась, гимном СССР — будильник, сука — вот какие сны нормальные люди смотрят — победно глянул свысока Хорь.

— А абсент при чем? — удивился Паштет.

— На сон грядущий, снотворное. Сны творит отменные. Свояк в то же время, даром что убежденный коммунист, в Зимнем вместе с юнкерами отражал наступление матросни, орал "За Царя и Отечество!" и когда патроны кончились в штыковую пошел. Утром сам рассказал, с подробностями. Так что это однозначно — абсент, мы его вместе пили.

— А зомби куда делись? — хмыкнул Паша.

— Не знаю, честно. Это же сон. Может, растаяли как вомперы на солнце. Как только начал раздевать немку для лечения — как-то зомби пропали из сна, совсем. А вот как пулю доставал помню хорошо. Пуля-то неглубоко вошла, в папках энергию потеряла — в итоге чисто в мышцах, у девушки весьма физкультурный пресс был. Так-то дырочка маленькая и практически не кровоточит. А там в глубине, если ткани раздвинуть — там донце пульки видать.

Ну, я значит, обколол каким-то промедолом из шприц-тюбика вокруг, рассек входное вдоль волокон, а потом эдакими медицинскими щипцами, как оно там, кохер, чи нахер? — туда полез. У меня лежат такие — бабка с госпиталя отцу принесла, в аквариуме камушки ворочать и водоросли пересаживать. Таки длинные щипцы-ножницы, на конце такая зубчатая насечка.

Вот такими же вот ножницами (а точнее, тем же самыми, конечно) я пульку-то захватил, и тащу. А она даром что неглубоко, а сидит довольно-таки плотно. Соскальзывают щипцы, девчонка дергается. Ну, потом нажал посильнее, снизу ножницы подхватил, потащил эдак всем корпусом вверх, ногами — опа, выдернул пульку. Потом даже вроде не тампонировал, промыл чем-то антизаразным, и забрызгал сверху коллоидным спрееем каким-то, повязку сверху чисто так, для порядку. Вот это все точно помню, приснилось очень натурально.

Ну, а вот потом, конечно, таки заверте…

Хорь мечтательно похлопал ресницами, томно вздохнул, после уже нормальным, неожиданно деловым голосом заявил:

— А еще нашел я одно местечко, в реале, вот там все продается, диву даться. Жаль, не обучен я всякими астролябиями владеть, а то б взял, заместо жипиэса — на карте захоронки отмечать, на случай вернуться.

— Рынок что ли какой? И прямо все-все можно купить? — уточнил Паштет.

— Ага. Библия с автографом автора, например попалась. Сумочка из крокодиловой жижи. Канализационный люк из Казани. Схема бесконечности — ну, короче, все что может пригодиться — кивнул задумчиво головой Хорь.

— Не знаю. Вот зачем тебе, например, схема бесконечности канализационного люка? — усомнился Паша.

— Да уж. Надолго псу красное яйцо? — задал риторический вопрос водитель и закончил прагматическим вопросом:

— Ты, Павло, компас и веревку припас?

— Компас — да. А веревка зачем?

— Возьми обязательно. Случись что — будет на чем повеситься. Шутка. И в хозяйстве вещь нужная, так что метров двадцать хорошей веревки прикупи, я серьезно говорю. Сам не знаешь, что может пригодиться и когда. А иной раз предмет вроде и ненужный, а оказывается, что почище нужного нужен. И стоит дороже. Поди, знай.

— Да ладно тебе мозги пудрить — вздохнул Паштет.