Паси овец Моих

Скорый поезд мчался в тот вечер из Веллингтона на север. Он был полон веселых, беззаботных людей, спешащих провести свободные праздничные дни дома. Среди них было и несколько человек из нашей молодежи, которые ехали на лагерное собрание. Железнодорожный путь пересекало всего несколько шоссейных дорог, поезду не грозила никакая опасность… А может, и грозила?

Приблизительно на полпути в Окленд на востоке находился потухший вулкан. В громадной воронке, образовавшейся на месте бывшего кратера, располагалось озеро, площадь поверхности которого превышала пять гектаров. Так как озеро это находилось высоко в горах, то большая часть его круглый год была покрыта льдом. Выход воды из кратера заграждала огромная ледяная стена, которая, как говорят, стояла здесь уже сотни лет. Но именно в этот вечер, по неизвестным причинам, она не выдержала, и вода, прорвав свою ледяную плотину, хлынула из озера по склону горы вниз, неся с собою грязь, золу, камни и целые глыбы скал. В неудержимом беге к морю вода смывала все на своем пути. Дойдя до железнодорожного моста, этот поток сорвал его с основания и увлек за собою.

Водитель машины, оказавшийся в этот поздний час на трассе, заметил опасность. Он увидел, что железнодорожный мост разрушен, и побежал навстречу поезду, сигнализируя машинисту карманным фонариком. Но было уже поздно. Поезд нес своих веселых пассажиров прямо в реку, и весь состав, за исключением нескольких хвостовых вагонов, был перемолот огромными камнями и унесен в море. В тот рождественский вечер в течение 20 секунд погибло 140 человек, в числе которых было и два наших брата. Вместо того, чтобы быть праздником, следующий день стал днем национального траура. Приезд королевы и радость рождественских праздников были омрачены глубокой скорбью. Это был страшный удар.

Знаете, о чем я подумал, услышав утром эту ужасную новость? Я подумал, были ли в числе погибших те, кому я проповедовал в предыдущие три дня? Помогли ли мои слова увидеть людям вечность? Был ли кто–нибудь из находящихся в поезде на моем собрании? Что сказал я им? Об этом я думал в ту минуту.

Д–р Чарльз Рейнольд Браун, декан теологического факультета университета, был одним из священнослужителей, проповедавших евангельскую весть в 1906 году на Пасху в Сан–Франциско. Все церкви в тот день были переполнены. Это было в воскресенье. А в среду, в пять часов утра, сильное землетрясение превратило большую часть этого цветущего города в пылающие развалины. Многие из тех, к кому обращался Браун и другие проповедники на Пасху, 17 апреля вечером легли спать богатыми и счастливыми. Наутро же они проснулись нищими, а многие из них вообще не проснулись. Многие обнаруживали себя среди обломков и огня, который невозможно было погасить. В своей книге «Искусство проповеди» д–р Браун пишет, что его первой мыслью после случившегося была мысль о том, какую проповедь он говорил слушателям в прошлое воскресенье? Как приготовил их к этому страшному событию?

Этот же проповедник рассказывает и о другом своем переживании. В один воскресный вечер, после его проповеди о вечной милости — это действительно прекрасная тема, — к нему подошел молодой человек, кассир крупного финансового учреждения, и сделал ему неожиданное признание в том, что взял из кассы 2800 долларов, и что это воровство в очень скором времени должно раскрыться. Он решил изменить фамилию, бежать от полиции, от самого себя и от своего преступления или же покончить жизнь самоубийством, лишь бы избежать того бесчестья, которое ему неминуемо грозило.

Надеясь получить для себя какую–то поддержку в проведении задуманного, он зашел на собрание, где пастор Браун рассуждал о вечной милости. Но проповедь так взволновала молодого человека, что он не смог не подойти к проповеднику и не признаться ему во всем.

Давно перевалило за полночь, когда после длительной беседы с пастором Брауном молодой человек принял решение, оказавшее решающее влияние на всю его последующую жизнь. Он пошел к руководителю своего учреждения и признал свою вину и свой грех, а украденные деньги выплачивал, честно трудясь многие годы. Его сотрудники относились к нему с прежней любезностью, и он полностью восстановил и свое материальное состояние, и свое доброе имя. В связи с этим случаем Браун говорит: «Мне страшно представить, что в тот вечер я мог бы говорить о чем–то малозначительном». Действительно, если бы вследствие недостаточной подготовленности или из–за недостаточной серьезности в подходе к теме Браун не смог бы хорошо раскрыть истину о Божественной и человеческой милости, этот молодой человек погряз бы во тьме и покончил бы жизнь самоубийством.

В этом великий урок для нас. Проповедуйте великие темы Священного Писания. Не толкитесь на малозначительном, на преходящем. Жизнь слишком коротка для этого.