Пасьянс на особо тяжкие

— Я уже ни в чем не уверен, но Алиса всегда добивалась желаемого и любила побеждать. Во всех играх, во всех спорах она должна была выигрывать, любым путем. И никогда не оглядывалась на общественное мнение. Но понимаете... — Патрик выдержал паузу почти в полминуты, причем не для того, чтобы позлить меня, а, судя по задумчиво-озабоченному виду, чтобы подобрать нужные слова. — Хоть она и гордилась своим родством с королем Шербании, вряд ли она стала бы шпионить для этой страны постоянно. Если бы ей предложили поучаствовать в какой-то интриге, причем руководить, а не подчиняться, тогда да, она бы согласилась.

— То есть интрига, — задумчиво протянула я. — Что ж, с каждым новым витком все только усложняется. Если потребуется, я смогу вызнать про межгосударственные интриги, не вызывая подозрения следящего за нами заигравшегося кукловода.

— У нас есть ключевые точки, на которые следует обратить внимание. Нужно попробовать найти тех грабителей, с которыми лорд Рауль связывался полтора года назад. Но я привык работать с министерством… — Едва уловимая неуверенность в голосе Патрика вновь сделала его чуть менее идеальным в моих глазах. Может быть, это и странно, но мне нравилось знать, что мой жених способен ошибаться, сомневаться и вообще вести себя как обычный человек.

— Значит, попробуем наши выходы, — успокоила я маркиза. В конце концов, у меня были свои связи в министерстве, которые всегда можно было задействовать. А у Эрика — свои. Справимся!

— Нет, у меня тоже есть знакомые, которых можно привлечь, — принялся рассуждать Патрик. — Просто это так непривычно, делать что-то, не уведомив отца.

— Но вы же понимаете… — я успела только начать фразу, намереваясь сказать, что предателем может быть любой, даже сам министр, но маркиз перебил меня:

— Понимаю. Предатели могут быть везде, даже рядом с моим отцом.

Мы прогуливались по тротуару вдоль ближайших домов, стараясь не удаляться дальше, чем на сорок метров. Было уже совсем темно, но свет от одного фонаря, почти пересекался с кругом света от следующего.

Расстояние между фонарными столбами было выверено практически идеально. Только иногда случались просчеты, например из-за проходов между домами, и тогда на стену вешался отдельный магический факел. Однако иногда он перегорал, когда в нем заканчивалась магия. Или когда его кто-то специально отключал…

Я, привыкшая к подобным ситуациям в рабочем квартале, сначала даже не насторожилась. А вот Патрик напрягся и внимательно осмотрелся. Естественно, я тоже заволновалась, но сперва ничего не заметила. Зато маркиз, очевидно благодаря связи с землей, ощутил источник опасности. Он уставился куда-то в темноту, одной рукой отодвигая меня к стене, а второй быстро доставая огнестрел.

Я тоже полезла за своим оружием, пусть и осознавая, что без графа практически бесполезна, пока враг не выскочит мне прямо под нос. Однако сосредоточилась, засыпала порох и крепко сжала рукоять огнестрела, отгоняя от себя мысли о Рауле. Со мной сейчас Патрик, и он сможет меня защитить.

Но тут я ощутила уже знакомую слабую пульсацию в наручниках, придавшую мне уверенности. Граф где-то рядом, и он вновь готов поделиться со мной своими умениями.

Может быть, у нас с Раулем уже выработалась особая ментальная связь, подсказывающая, когда одному из нас требуется помощь? Или все дело в наручниках, оберегающих нас двоих?

Удивительно, что графу, управляющему моим телом, я доверяю больше, чем собственному жениху. А ведь маркиз ведет себя вполне уверенно, пусть и прислушивается к голосу земли, подсказывающей ему, где находится враг.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​Я была уверена, что мы не ошиблись. Стихии никогда не стали бы зря тревожить своих магов, так что если земля привлекла внимание Патрика, значит, приближающийся к нам человек действительно опасен.

Мы выстрелили одновременно.

На несколько секунд я четко увидела мужчину, стоящего в полутьме и целящегося в нас из огнестрела. Заметить его можно было лишь с помощью магии или обладая удивительной, натренированной годами зоркостью человека, с детских лет поджидающего собственного убийцу.

Внезапно я поняла, почему младший Фрехберн такой меткий стрелок. Просто он всегда знал, что его могут убить в любой момент, и тренировался, собираясь дорого продать свою жизнь.

Получается, не такой уж мой граф и безнадежный. Просто на какое-то время запутался.

Не знаю почему, но от этой мысли мне стало легче. Когда у человека полностью отказывает чувство самосохранения и он готов жертвовать собой ради любого — это… это уже не жертва! Ты просто раздаешь другим то, что не ценишь сам. И я бы не хотела увлечься человеком, который не считает себя достойным жизни.

То есть… не то чтобы увлечься… просто мы ведь уже настолько сблизились, что вряд ли сразу разойдемся. И если жертвенность не войдет за это время у Рауля в привычку, значит, мы сможем нормально общаться, когда все закончится. Я даже смогу пригласить его на свою свадьбу с Патриком…