Пассажир из Франкфурта

Сопровождаемая помощницами, она возглавила шествие. Стоя на ногах, графиня даже в большей степени напоминала колышущуюся студенистую массу, но при этом все еще имела довольно грозный вид. Шарлотта производила впечатление отнюдь не жалкой, беспомощной, толстой старухи, а весьма значительного человека, сознающего свою значительность. Стаффорд и Рената последовали за тремя женщинами.

Когда они приблизились к открытым дверям, он подумал, что это скорее банкетный зал, нежели столовая. Рядом с входом в два ряда стояли телохранители – высокие, симпатичные молодые люди, облаченные в своего рода униформу. При появлении Шарлотты они со скрежетом обнажили свои мечи и скрестили их над головами, образуя проход. Помощницы отпустили графиню, и она пошла по этому проходу одна, направляясь к широкому резному креслу, отделанному золотыми пластинами, с расшитой золотом обивкой, которое стояло во главе длинного стола. Это шествие напоминало свадебную процессию, подумал Стаффорд. Военно-морскую или армейскую. В данном случае, конечно, армейскую, и только армейскую – но при отсутствии жениха.

Телохранители отличались атлетическим сложением, ни одному из них не было больше тридцати. Все обладали привлекательной внешностью и, по всей видимости, отменным здоровьем. Их лица хранили серьезное выражение и, как показалось сэру Наю, нечто вроде… печати преданности – да-да, именно так – преданности хозяину или хозяйке. Нет, все-таки это, скорее, напоминало религиозную церемонию. Появились слуги, одетые в старомодные костюмы – как, вероятно, одевались слуги в этом замке еще до Второй мировой войны. Это была прекрасная постановка исторической пьесы. И, возвышаясь над всем этим, на кресле – или на троне, как бы его ни называть, – сидела не королева или императрица, а старуха, примечательная лишь своей избыточной массой и уродливой внешностью. Кто она такая? Что делает здесь? Зачем? К чему весь этот маскарад?

Занимая свои места, гости, одетые в обычные вечерние платья и костюмы, кланялись чудовищу, расположившемуся во главе стола. Никаких официальных представлений не было.

Опираясь на свой многолетний опыт, Стаффорд принялся оценивать сидевших за столом людей. Они относились к самым разным типам. Некоторые из них, вне всякого сомнения, были юристами, некоторые, возможно, – бухгалтерами или финансистами, двое или трое – армейскими офицерами в штатском. Все эти люди, решил сэр Най, принадлежали ко Двору – в старомодном, феодальном смысле этого выражения.

Слуги внесли и поставили на стол блюда и напитки: голова вепря с лавандой, оленина, холодный лимонный шербет, торт «Наполеон», представлявший собой величественное многослойное архитектурное сооружение и подлинный шедевр кондитерского искусства.

Хозяйка принялась жадно поглощать пищу, испытывая видимое наслаждение. В этот момент с улицы донесся шум мощного мотора, явно принадлежавшего спортивному автомобилю. Белой молнией он пронесся мимо окон, и телохранители громко крикнули слаженным хором:

– Хайль! Хайль! Хайль Франц!

Гости, как один, поднялись с кресел. Только старуха не двинулась с места, продолжая сидеть с высоко поднятой головой. Стаффорду показалось, что в зале воцарилась атмосфера возбуждения. Гости, или придворные – кто бы они ни были, – исчезли, словно ящерицы, попрятавшиеся в щелях стены. Златовласые юноши образовали новую фигуру и отсалютовали мечами, приветствуя свою госпожу. Та величаво наклонила голову, и они, получив разрешение, вышли строем из зала. Она проводила их глазами и взглянула сначала на Ренату, затем на сэра Ная.

– Что вы думаете о них? – спросила она. – О моих мальчиках, моем молодежном корпусе, моих детях. Да, они мои дети. Какое определение вы бы им дали?

– Я назвал бы их великолепными, мэм. – Стаффорд говорил с нею, словно с королевской особой.

– Ах!

Шарлотта улыбнулась, и по ее лицу во все стороны побежали морщинки, в результате чего она стала похожа на крокодила.

Ужасная женщина, подумал Стаффорд. Ему не верилось, что все это происходит в реальности. У него сложилось впечатление, что это еще фестивальный зал, в котором разыгрывается представление.

Двери снова распахнулись, и в помещение вошла группа светловолосых молодых сверхлюдей. На этот раз они не размахивали мечами, а пели. Пели чрезвычайно мелодичную песню на редкость красивыми голосами.

Впервые за долгое время, после многих лет общения с поп-музыкой, Стаффорд Най испытал невыразимое наслаждение. Голоса, поставленные мастерами певческого искусства. Никаких хрипов и выкриков. Никакого напряжения голосовых связок. Ни единой фальшивой ноты. Они могли бы быть Героями Нового Мира, но их песня не была новой. Он ее уже слышал. Притаившийся где-то – вероятно, в галерее, расположенной над залом, – оркестр играл «Хвалебную песнь» из «Миннезингеров». Затем зазвучали аранжировки различных мелодий Вагнера, перешедшие в отдаленное эхо рейнской музыки.

Члены Элитного Корпуса вновь выстроились в два ряда. Графиня Шарлотта все так же сидела на своем троне, ожидая того, кто должен был войти в зал.