Пассажир с детьми. Юрий Гагарин до и после 27 марта 1968 года

Может быть, по искреннему порыву, может быть, от скуки, может быть, от этого было не отвертеться, может быть, для того, чтобы получить пространство для карьерного маневра, – Гагарин заканчивает в Луостари Университет марксизма-ленинизма и подает заявление о вступлении в партию. Представление о характере вовлеченности Гагарина в работу идеологических органов дает “План работы комсомольского комитета полка за 1959 год” [16]. “Вот первое задание, которое комитет комсомола поручил Гагарину: провести комсомольско-молодежный вечер на тему «Мы к коммунизму держим путь» 25 января 1959 года. В феврале он проводит беседу с личным составом своей третьей эскадрильи: «Карта Родины в семилетнем плане развития народного хозяйства СССР». В марте Юрий организует вечер вопросов и ответов по материалам 21 съезда КПСС. Последнее комсомольское поручение: Гагарин проводит ленинское чтение по теме: «Речь Ленина на заседании Моссовета рабочих и крестьянских депутатов 6 марта 1920 года»” (рутинная и довольно беззубая, надо сказать, – по ленинским меркам – речь, в которой оратор предостерегает поляков от военной авантюры, клеймит мелкобуржуазных сибирских крестьян и подмосковных огородников-спекулянтов; видимо, текст был выбран Гагариным для анализа как аналог четьи-минейного, подходящий к календарной дате 6 марта). Чтобы офицеры, особенно не летающие в зимних условиях, не разбалтывались, командиры придумывали им задания и развлечения. Помимо спорта (ежеутренняя зарядка с последующим обтиранием снегом) молодым офицерам предписывалось дежурить в столовой, изготавливать стенгазеты, не возбранялось ходить в кино, на танцплощадку и участвовать в художественной самодеятельности. Гагарин пел в хоровом кружке в Доме офицеров – “в хоре, который не раз занимал призовые места на Флотских смотрах” [17].

Чтобы не опускаться до описания рыбалки и походов в лес за морошкой, голубикой и грибами, передадим слово Тому Вулфу[20] – которому принадлежит, по-видимому, лучшее из имеющихся описаний повседневной жизни Гагарина и его сослуживцев. В конце концов, контингент, из которого набирались будущие космонавты, был более-менее одним и тем же в СССР и США, а определенной разницей в имущественном положении американского и русского летчиков можно пренебречь:

“Каждый вечер… <…> военные летчики собирались в офицерских клубах и ревностно нарезали нужную вещь на правильные дольки, чтобы о ней можно было поговорить. Была ли на свете более захватывающая тема для разговоров? Беседы начинались за пивом, потом парни делали перерыв на обед, снова возвращались к разговору, становились всё расточительнее и все болтливее. Они пили хорошие и дешевые напитки из гарнизонной лавки до двух ночи. Еще не поздно! Почему бы не сесть по машинам и не устроить небольшие гонки? Похоже, каждый летчик считал себя непревзойденным водителем. Он был готов на всё, чтобы добыть новейшую модель, особенно спортивного автомобиля. И чем пьянее он был, тем больше уверялся в своих водительских навыках и в том, что нужная вещь выведет его из любых передряг. Небольшая гонка, парни! (Ведь был лишь один способ выяснить это!) Пилоты гораздо чаще разбивались в автомобилях, чем в самолетах. К счастью, среди начальства всегда находилась добрая душа, которая констатировала «смерть при исполнении служебных обязанностей», чтобы вдове было легче получить страховку. И это был единственно правильный выход, потому что сама система уже давно негласно одобрила цикл «полет-и-выпивка, выпивка-и-автомобиль». Каждому летучему жокею было знакомо чувство, когда ты встаешь в полшестого утра после двух-трех часов сна, выпиваешь несколько чашек кофе, выкуриваешь несколько сигарет, а затем, содрогаясь, идешь на летное поле” [18].

В один из дней погибает – прямо рядом с поселком врезается на мотоцикле в грузовик – ближайший гагаринский друг и конфидент того времени, сокурсник по Оренбургу Юрий Дергунов; судя по доступным источникам, Гагарин чувствует себя осиротевшим, у него случается приступ депрессии.

Семнадцатого апреля 1959 года у Гагарина рождается первый ребенок – дочь Елена; и вряд ли климат и условия жизни в Заполярье были особенно хороши для младенца и его матери.