Пассажирка

Николас провел руками по рукавам, пытаясь сформулировать свои доводы. Анна была одной из самых замечательных женщин в мире, которых он когда-либо видел. Она растила обоих мальчиков, словно они были ее собственными, и никогда не оспаривала решение Холла взять их домой, по одному за раз, как бездомных котят. Она была жемчужиной на грубом рифе капитана.

Но Николас не мог дать своему другу закончить. Вытащить надежду на свет Божий. Это переросло бы в нечто, что в конце концов только бы его погубило.

– Она не для меня.

– А я думаю, для тебя, – настаивал Чейз. – Только ты этого пока не видишь.

– Я вижу, что у нас нет будущего, даже если леди не возражает. – От слов стало кисло во рту. – Что ты мне предлагаешь, жениться на ней? Такие браки запрещены законом.

– Раньше ты некогда не позволял условностям управлять твоей жизнью. Стоит ли начинать?

Николасу не хотелось разбираться в этом, чтобы в итоге прийти к выводу, что он боится. Лучше держаться в стороне, не тратя на это дело драгоценных мыслей. Кроме того, в расчет следовало взять слишком многое… например, чувства самой леди.

– Отлично, – мрачно кивнул Чейз. – Скажу остальным, что у тебя нет претензий.

Николас прищурился:

– Какого дьявола ты болтаешь?

– Половина мужчин валяется у ее ног; другая половина уже сделала предложение, в их числе юный Джек, который поклялся своей дорогой «мисс», что будет верен, если только она подождет несколько лет.

– Упорный поганец. – Его сотрясло гневное рычание, когда он протянул руку, пробегая пальцем по изогнутому корпусу скрипки. – Они вели себя неучтиво?

– Ничуть, – рассмеялся Чейз. – Однако любят ее возвышенно… достаточно, чтобы хотеть, чтобы она осталась.

По меньшей мере, за это Николас был благодарен, что их короткое путешествие подошло к концу.

Время, оставшееся на «Ретивом», ускользало от него, как ветер сквозь пальцы. Гораздо раньше, чем ему бы хотелось, Николас обнаружил себя обозревающим изумрудные кроны далеких деревьев, стоявших вдоль берега. Они появлялись и исчезали в поле зрения юноши в медленно накатывающей дымке, одаривая его тревожным чувством, что бледный туманный воздух обволакивает плечи. Запах влажной земли сплетался с запахом моря, тяжело оседая в легких.

Этта надела платье глубокого синего цвета, напомнившего ему о полночи, зимнем море; оно как будто специально предназначалось для того, чтобы привлечь его взгляд, воззвать к его внутреннему дьяволу. Он стоял на палубе рядом с Чейзом, наблюдая, как экипаж обступил девушку, прощаясь. Сопротивляться ее притяжению оказалось почти невозможно, но он заставил себя, еще больше поворачиваясь к другу.

– Я найду вас в порту через неделю, – сказал он. – Убедись, что посредник безоговорочно в курсе того, что Рен враждебен и, вероятно, не будет содействовать призовому суду.

– Понял, – кивнул Чейз, сжимая его плечо. – Пришли весточку, если будешь задерживаться.

– Я не задержусь, – ответил Николас. Взгляд друга сказал ему, что Чейз не так уверен.

Спустили ялик, одну из небольших гребных лодок на корабле; Николас предпочел бы устойчивость баркаса, а также помощь дополнительных рук для управления им, но сгодится и ялик – не так уж долго ему предстояло грести в одиночку, да и обе девушки передали свои пожитки в парусиновых мешках, не таща сундуки.

Когда Николас расположился, девушки начали осторожно спускаться в шлюпку. София выглядела готовой плюнуть в него, если он попытается помочь ей, но он протянул руки и придержал Этту за талию, когда та ступила вниз, упираясь ногами в шпангоуты. Юноша чувствовал ее руки на своих плечах еще долго после того, как сел и взялся за весла.

Николас снова посмотрел вверх, чтобы помахать на прощание экипажу, как раз тогда, когда Чейз наклонился к Джеку и прошептал что-то ему на ухо.

Мальчик оживился, прошептал что-то в ответ и вскочил на леер.

– Как насчет поцелуя, а? – крикнул он сверху.

Этта рассмеялась, посылая воздушный поцелуй.

С последним сухим взглядом на гогочущего Чейза Николас отвел весла назад и принялся грести. Приятный жар пробежал по его затекшим мышцам, когда он вошел в спокойный ритм. Он держал рот на замке, пока греб, даже когда София проворчала:

– А побыстрее можно?

Солнце поднялось выше, и туман начал рассеиваться. Кричали парящие над водой птицы, и Николас ничуть не возражал, ни когда пот пропитал его рубаху, ни когда свежий холодный воздух наполнил легкие. София закрыла глаза, с нетерпением забарабанив пальцами по мешку, лежащему на коленях. Этта уставилась куда-то мимо плеча Николаса. Он вытянул шею, следя за ее взглядом, устремленным к темным очертаниям деревьев, выстроившихся на пустынном берегу. Николас прочитал Флитчу описание места встречи, присланное Сайрусом Айронвудом, и они потрудились отметить его на береговых картах. Он не был уверен, что работа была сделана верно, пока Этта не воскликнула:

– Кажется, я вижу свет!