Пассажиры колбасного поезда. Этюды к картине быта российского города: 1917-1991

Первоначально хрущевское руководство уповало на правовые инструменты, которые позволят сократить часы, проводимые прежде всего городским населением на работе. Уже в 1956 году Президиум Верховного Совета СССР уменьшил продолжительность трудового дня до 6 часов в предпраздничные и предвыходные дни. Это увеличило еженедельный непрерывный отдых. Законом от 7 мая 1960 года Верховный Совет СССР установил для всех горожан семичасовой рабочий день. К середине 1960‐х годов нормальная трудовая неделя в СССР насчитывала 41 час. Сокращение рабочего дня создавало реальные возможности для увеличения в первую очередь объема свободного времени, но не досуга – часов, проведенных за чтением книг, спортивными занятиями, на прогулках, в театре, кино и т. д.958 Известный социолог Борис Грушин в 1967 году отмечал, что бытовые заботы – уборка помещения, стирка, приготовление пищи и т. д. – это «главные антагонисты досуга»959. Известно, что и в середине 1950‐х годов обустройство домашнего быта даже в крупных городах СССР не соответствовало стандартам, по которым, например, уже жил обыватель в США. В знаковой для многих советских людей книге «Триста полезных советов» (1957) в разделе «Домашнее хозяйство» электроприборы, конечно, упоминались, но это были по-прежнему электроплитки, чайники, утюги. Новшеством казался кипятильник960. Отсутствие в быту стиральных машин, пылесосов, полотеров, холодильников сокращало объем досуга961. Новому руководству страны предстояло внедрить в повседневную жизнь достижения техники и электроники.

В больших городах серьезную проблему представляла стирка, занимавшая значительную часть свободного времени. Стирать белье в квартирах согласно правилам проживания запрещалось, так как это разрушало жилой фонд. При каждом доме еще в 1930‐е годы предполагалось организовать некие общие помещения для стирки. Однако пользоваться ими можно было в строго определенное время. Я хорошо помню прачечную в Доме академиков, где я прожила все детство и юность. Располагалась она над индивидуальной котельной, которая отапливала квартиры. Стирали в «спецпомещении» в основном домработницы: в 1950‐х годах их присутствие в семьях считалось бытовой нормой. Однако демократизация стилистики жизни в годы оттепели практически уничтожила институт домашней прислуги. Для многих горожан выходом из сложившейся ситуации стали фабрики-прачечные. Правда, развивалась эта услуга очень неспешно: мама почти пять лет возила белье на трамвае в другой район Ленинграда. Лишь к 1965 году в городе начали работать 25 фабрик-прачечных и свыше 200 пунктов приема белья. Их услугами пользовалось почти полтора миллиона заказчиков962.

На рубеже 1950–1960‐х годов благодаря развитию отечественного производства маленьких электромоторов у горожан появилась возможность приобретать стиральные машины, ранее в советской жизни неизвестные. На ХХ съезде КПСС в 1956 году было решено за пять лет увеличить выпуск стиральных машин на 608%963. Но и в 1957 году создатели первой советской книги по ведению домашнего хозяйства – «Домоводство» – давали советы по отбеливанию, крахмалению и глаженью белья лишь ручным способом. А в 1959 году в книге «Краткая энциклопедия домашнего хозяйства» уже нашлось место для обширной статьи о стиральных электрических машинах как насущно необходимом предмете домашнего обихода964. Правда, в жизни новшества внедрялись с трудом; достигнуть резкого роста производства стиральных машин не удалось. В Ленинграде в 1955 году было выпущено 10 300, а в 1960 году – 35 000 электрических приборов для стирки в домашних условиях. Хотя это составляло почти 350-процентный прирост в относительных показателях, но было недостаточно в реальных965. Первые советские «стиралки» делились на две категории: с электронагревателем и без него. Вторая стоила значительно дешевле и потребляла гораздо меньше электроэнергии.

Неудивительно, что люди предпочитали второй вариант. Мой муж вспоминал, что его отец, в конце 1950‐х годов хорошо обеспеченный геодезист, часто выезжавший в длительные экспедиции начальником партии, приобрел для семьи «стиралку», но без нагревателя. Такую же машинку в конце 1960‐х годов купили мои бабушка и дедушка. У них, уже пенсионеров, был специальный день, отведенный для стирки. Забавно, что, как все люди, чья молодость пришлась на 1920‐е годы, они по-прежнему с опаской относились к электричеству. Стиркой (включавшей ручную заливку горячей воды, ручной слив, ручной отжим) занимались в обуви на резиновой подошве и в клеенчатых фартуках. На мою первую свадьбу в 1971 году старшие родственники подарили мне «стиралку» без электронагревателя. Но отношения с ней ни у моих вечно занятых родителей, ни у меня не сложились. Мы по-прежнему пользовались прачечной. И все же невозможно не признать прорыв в обеспечении горожан электротехникой в 1960‐е годы. В 1955 году в СССР произвели 87 000 стиральных машин, в 1965‐м – уже 3 430 000966. Упрощению стирки помогла и хрущевская политика «химизации народного хозяйства».