Пассионарная Россия

Вечером Алексей Федорович явился во дворец с твердой решимостью привести в исполнение свой дерзкий замысел. Он прошел на половину Государыни, но остановился в нерешительности, когда увидел, что в приемных комнатах не было никого.

– Ее Величество в Гротовой комнате, – доложил ему камер-лакей, – и вас повелено просить туда.

Во второй раз в жизни вошел Львов в эту комнату. Кроме Государыни, окруженной своей семьей, здесь же были князь Волконский, граф Орлов, графиня Толстая и молодой граф Виельгорский.

– Знаете, что мы придумали? – обратилась Императрица к Львову. – Сегодня Государь проводит перед отъездом последний вечер дома. Как только мы заслышим Его шаги, запоемте «Боже, Царя храни»!.. Я думаю, что Государя это порадует! А теперь тише!..

Прошло несколько минут, и послышался скрип деревянной лестницы под могучими ногами Императора.

Львов дал тон, и Государыня Александра Федоровна, встав с кушетки, запела вполголоса «Боже, Царя храни»…

К ее голосу присоединились свежие голоса Великих князей, их сверстника графа Виельгорского и бас графа Орлова, которым вторил старческий голос министра Волконского и рыдания самого композитора-дирижера этого царственного хора. Шаги Императора смолкли. Тогда, по знаку Государыни, вторично раздались торжественные звуки. Маленькая фанерная дверь растворилась, и при матовом свете прикрытых колпаками марсельских ламп вырисовалась могучая фигура Императора Николая I, а пред ним, во главе с Императрицей, стоял поющий импровизированный царственный хор.

Николай Павлович склонил голову, дослушал гимн до конца, потом быстрыми шагами подошел к своей супруге, поцеловал её руку, обнял Наследника Александра Николаевича и сказал:

– Ещё раз!.. Прошу ещё раз…

И снова торжественно прозвучал гимн русского народа.

– Алексей Федорович Львов, – передавала графиня Толстая в своих рассказах, – даже на смертном одре не забыл об этом часе. Да я не забуду.

Когда замерли последние звуки, Государь сказал:

– Большего утешения для меня быть не могло. Весь этот вечер Государь провел в кругу своей семьи.

На другой день, 18 июля, А. Ф. Львов получил повеление сопровождать Императора в его поездке на Кавказ.

Когда осенью, в страшную бурю, Государь совершал переезд из Керчи в Редут-Кале, все, кроме него и Львова, ушли с палубы.

– Львов, – приказал Государь, – пой «Боже, Царя храни!»

– Я не имею никакого голоса!.. – возразил Львов.

– Неправда! – засмеялся Император. – Ты пел гимн!.. Я это помню и не забуду! Ты молись только, чтобы этот гимн пели всегда с тою же искренностью, с которой пою я…

И Государь, завернувшись в старую свою шинель, чистым, свежим басом вполголоса запел: «Боже, Царя храни»…

Из новгородского музыкального журнала «Гусельники яровчаты» № 1, 1910 г.

Портрет художника в интерьере эпохи ОРЕСТ КИПРЕНСКИЙ (1782–1836)

«Любимец моды легкокрылой…»

Сколько полезной информации об эпохе Кипренского в коротком послании великого поэта известному художнику:

Любимец моды легкокрылой.
Хоть не британец, не француз,
Ты вновь создал, волшебник милый,
Меня, питомца чистых муз…

В первой строке – сведения о популярности Ореста Кипренского как «любимейшего живописца русской публики», во второй – упоминания о том, что, несмотря на моду, распространенную в русском обществе первой половины XIX в., – заказывать портреты британцам и французам, – именно Кипренскому, по заказу Дельвига, было доверено в 1827 г. писать портрет Пушкина.

И тут же загадка, над которой бьются исследователи не один десяток лет: «Вновь создал»… Значит, портретов Пушкина у Кипренского было несколько? Однако известен лишь один, хрестоматийный, знаменитый…

Впрочем, загадки есть даже в дате рождения и смерти. Точно записали день рождения младенца, учитывая, что родился он у дворовой девки Анны Гавриловой, о чем спустя время и в метрической книге указали: ребенок был незаконнорожденным. Что же касается смерти, то современные авторы И. Бочаров и Ю. Глушакова, исследовав «Книгу усопших» церкви Сант Андреа делле Фратте в Италии, в Риме, неподалеку от знаменитой площади Испании, где на соседней улочке Грегориана умер художник, доказали, что произошло это не 5/17 октября 1836 г, а 12/24 октября.

Портрет Пушкина кисти Кипренского миллионы наших соотечественников знают с детства. Помнится, что автор – русский художник. А вот почему у него не русские имя, отчество, фамилия, – если и знали, забыли.