Пассионарная Россия

К книге П. А, Бурышкина читателю стоит обратиться вне зависимости, интересуется ли он историей третьего сословия или нет, ибо это книга вообще о России XIX в., воссоздающая, что называется, «аромат эпохи». Автор, родившийся в России, а умерший в Париже, был до октября 1917 г. известным промышленником, членом редсовета газеты, издаваемой П. П. Рябушинским, – «Утро России», товарищем (по-нынешнему заместителем) московского городского головы. Это дало ему возможность написать краткую и увлекательную историю купечества российского, но прежде всего – московского. Интересна книга и тем, что в ней воссоздана история 38 известнейших купеческих родов Москвы, в том числе упоминаемых в наших очерках родов Бахрушиных, Алексеевых, Морозовых, Мамонтовых и других.

Книга П. Бурышкина будет полезной читателю и в том случае, если он решит составить свое представление о российском третьем сословии на основе произведений российских писателей XIX в. – в этом случае очерки Павла Афанасьевича позволят как бы корректировать информацию, заложенную в художественных произведениях. Ведь действительно, при желании, нередко на основе лишь семейной (и уж наверняка – публичной) библиотеки любознательный читатель может обратиться за информацией о русских купцах и предпринимателях к произведениям А. Н. Островского, M. Е. Салтыкова-Щедрина, Н. В. Гоголя и др.

Сколько, например, крылатых выражений, ставших пословицами, о купцах предлагают пьесы А. Н. Островского! Прямо скажем, не везло купцам и предпринимателям на доброе слово у русских писателей. В известной в свое время пьесе П. А. Плавилыщикова московский купец Харитон Авдулавин – жулик и обманщик. Обманщиком предстает купец и в одноименной басне И. А. Крылова, где были такие строчки: «Почти у всех во всем один расчет: кого кто лучше подведет и кто кого хитрей обманет». Явно не жаловал купцов и Н. В. Гоголь. В его «Женитьбе» гостинодворец А. Д. Стариков – самая бледная фигура. В «Ревизоре» купцы – «протобестии» и «надувалы», говоря словами городничего, и, похоже, автор со своим «антигероем» согласен. У Н. А. Некрасова в «Кому на Руси жить хорошо» купцы также выглядят весьма непривлекательно: «лабазник, толстый, присядистый, красный как медь», «купчина толстопузый» и т. д. Особенно достается купцам в пьесах А. Н. Островского. Уже в ранних его произведениях – «Свои люди – сочтемся» (1850 г.) и «Гроза» (I860 г.) – купеческий быт изображен необычайно неприглядно, что и вызвало их столь восторженную оценку Н. А. Добролюбова, видевшего в русском купечестве лишь самодурство, невежество, тупость, «гниль и сырость»… Недаром и свою знаменитую статью, опубликованную в «Современнике» и посвященную «Грозе», он назвал «Луч света в темном царстве». Статьи Добролюбова сослужили печальную роль в создании – в представлении российской читающей публики – отрицательного стереотипа российского купца. Однако уже тогда сложилось и иное направление в русской критике, представители которого, например, Аполлон Григорьев, указывали на всю фальшь приемов либеральной критики, усмотревшей юмор сатирика там, где был просто реализм, правда. «Свои люди – сочтемся» – картина общества, отражение целого мира. И ведь примечательно: читательское внимание, симпатия проявляются в большей степени к тому, кого Добролюбов называет «самодуром», а не к тому, кто выступает в пьесе «протестантом». И в «Не в свои сани не садись» симпатии автора, вне сомнений, на стороне представителей «темного царства». Постепенно, к чести русской дореволюционной критики и истории русской литературы (чего не скажешь о критике послереволюционной), победило именно это направление, тенденция рассматривать, скажем, творчество А. Н. Островского как творчество не обличителя-сатирика, а беспристрастного бытописателя.

«Вероятно, не его это вина, – пишет П. Бурышкин, – а вина Добролюбова, что на основании сценических изображений в пьесах автора «Грозы», у широкой публики, в особенности в интеллигентских, народнических, антипромышленных кругах, создалось впечатление, что все купечество есть царство «Кит Китычей», подлинно темное царство. Конечно, в этом царстве иногда встречалась «Кабаниха», но встречались в другом иногда и «Салтычихи», и какие были хуже – неизвестно».

Хотя люди торгового сословия занимают гораздо меньшее место в произведениях другого выдающегося писателя XIX в. M. Е. Салтыкова-Щедрина, они предстают со страниц его книг также не очень привлекательными: как правило, купцы в его сатирических работах – плуты и мошенники, как, впрочем, и представители почти всех других сословий на Руси николаевской эпохи…