Пасть

Нырнул на несколько секунд в дом — спрятать кобуру. Капитан пожал плечами. Все знали, как Руслан уважал Доктора, но при чём тут это? Совершенно ни при чём… Да-а, нервы у нас у всех сейчас как струны…

Капитан вообще поначалу не хотел возиться с обставой — землю рыть никто не будет, спишут ещё двух жмуров на междусобойные разборки. Но Руслан настоял — так. Ну да ладно, картинка вполне достоверная. И следов удара на затылке не найти — за почти полным отсутствием последнего.

Они вышли, аккуратно прикрыв дверь. Пересекли двор и зашагали к оставленной в двух кварталах машине. Дело сделано, можно докладывать Генералу: никто Костикову не убирал. А сама она выскочила на проезжую часть в неположенном месте, как утверждал покойный недоносок, или, что вероятнее, он гнал на всю катушку с утренним хмельком в крови после весёлой ночи — дело, по большому счёту, десятое…

Капитан шёл неторопливо, вдыхая полной грудью — словно про запас, не скоро ещё придётся выбраться сюда, на Карельский перешеек, в северную нашу Швейцарию… А леса здесь действительно красивые… Сказочные леса… Добрые…

Генерала диктофонная запись допроса Северцева вполне удовлетворила. Но он видал на своём веку самые удивительные совпадения. И распорядился ещё раз как можно глубже перетрясти все связи лаборантки.

Найти ничего интересного Генерал не рассчитывал, просто хотел вычеркнуть её из списка со спокойной душой.

Руслан с Капитаном носом землю не рыли, хотя и не спустили задание на тормозах — просто отрабатывали совершенно бесперспективные ниточки, когда негаданно выпадало свободное время.

На дело Колыванова, исчезнувшего предпринимателя, они вышли только глубокой осенью.

Глава XII

Левая рука до сих пор слушалась с трудом. Странное такое ощущение: словно пересадили чужую, и она приросла, и она прижилась — но как-то не до конца. Не совсем. Не окончательно. Да и всё остальное тело — не совсем…

Но старик не жаловался. Он никогда и никому не жаловался. Не дали перекинуться — и на том спасибо. Предупредили настрого — никаких нагрузок. Если спиртным или чем ещё увлекались — забудьте. Да нет, какое спиртное… Одно увлечение было в последнее время — охота. Тоже забудьте, никаких нагрузок, по крайней мере в ближайшие несколько месяцев… Да, да, конечно, какая охота, какие нагрузки, и хожу-то с трудом. Ходил действительно с трудом, медленно, неуверенно… Вот и сейчас, от метро до нужного магазина — рукой подать, а добирался чуть не сорок минут. Куда уж тут охотиться…

…Капкан предназначался на медведя. Маслянисто-тяжёлый, с огромными дугами и двумя мощными пружинами, он даже внешне, даже не взведённый, выглядел опасным, ждуще-опасным — готовым схватить, цапнуть, сжать мёртвой хваткой. И удержать кого угодно.

Старик очень надеялся — что удержит кого угодно. Цапнет и удержит. Но цапала и цена — не поражающий великой сложностью агрегат стоил около трети пенсии старика. Попросил посмотреть. Дали неохотно, вид был для потенциального покупателя не слишком… Вертел в руках, безошибочно запоминая размеры и конструкцию деталей. Руки ощупывали каждое отверстие, каждый изгиб, руки ещё не забыли слесарное дело. Да и опять же, какие там нагрузки: напильником вжиг-вжиг, молоточком тюк-тюк… Вместо реабилитационной гимнастики.

Отложил капкан, вышел из охотничьего магазина, с трудом спустившись по невысокой лестнице. По Московскому проспекту катил в сторону Пулкова нескончаемый машинный поток: пятница, вечер, август, грибы-ягоды, дачи, соленья-заготовки… Никто не хотел знать и слышать, что там, совсем рядом за границей города, их ждёт и кое-что ещё, кроме грибков и ягодок… Что зелёные лесные поляны могут краснеть не только от брусники…

Врач, курировавший старика после реанимации, в общем отделении, показался толковым парнем — молодой, лет тридцать пять, на лету всё схватывает… Казалось — поймёт… Послушал осторожный, неполный рассказ — на обходах стал смотреть в сторону, отчуждённо. И подослал другого — специалиста по мозгам…

Едва избавился от мозговеда, сведя всё к стариковской охотничьей байке… Замкнулся, доживать в дурдоме не хотелось.

Ну и Бог с ними. Морская гвардия идёт уверенно… даже если в строю последний гвардеец. Даже если идти ему осталось совсем немного.

Ещё ничего не закончено.

Всё продолжается.

Часть третья ОСЕНЬ. ЦЕПЬ И ПЛАХА

Глава I

Чёртовы шавки! На Вишнёвой улице, так уж сложилось, жили самые истеричные и скверные нравом собаки во всём посёлке. Если другой добросовестный пёс-сторож, заслышав или почуяв идущего мимо человека, погавкает немного для порядка, показывая, что честно отрабатывает пайку, то эти заразы…

Теперь будут добрый час хором надрываться, подзуживая друг друга, хотя учуять пришельца могла одна или две — те, что из крайних, ближних к речке дворов.

Олег притаился за невысоким кустом, проклиная себя за забывчивость — прекрасно ведь знал, какие гнусные на Вишнёвой кабысдохи. И обязательно должен был это учесть, сегодня он должен был учесть всё.