Pasta per amore, или Макароны для Любы

— Ой, дедушка, тебя тут студент уже заждался, — подскакивает гипоаллергенная Пчёлка, словно укушенная этим насекомым за мягкое место, и уносится к двери на ходу бросая деду: — Я к тебе на перерыве забегу, хорошо?

— Хорошо, Любочка, — ласково отвечает ей бескомпромиссный препод. — Я буду ждать тебя здесь, вместе поедем.

Хм… Любочка… А что, так можно было? Вроде бы неплохо звучит. Надо будет запомнить.

— Аркадий Филиппович, здравствуйте, — начинаю с официального приветствия, когда дверь за внучкой профессора закрывается.

— Здравствуйте, Гардиани, — куда делся Любочкин милый дедуля? В голосе только сталь и лёд. — А я только от вашей группы пришел. Вы решили лично поприветствовать меня сегодня? Уверены в своей исключительности? Может, занятия вам тоже нужно проводить в индивидуальном порядке и в удобное для вас время?

Было бы неплохо. Ха.

— Я хотел извиниться перед вами… — пытаюсь как-то перейти к делу, не отвечая на провокационную риторику.

— За что же вы собираетесь извиняться? И почему передо мной? Вы меня ничем не обидели, — Филиппыч невозмутимо садится за стол, раскладывая бумаги на нем и всем видом демонстрируя полную незаинтересованность в разговоре.

— Так вышло, что я вынужден был пропустить несколько ваших лекций…

— Несколько??? Вы пропустили ровно сто процентов всех моих занятий. Если бы вы не завалили моего сына на конференции в прошлом году, я бы наверное и не знал, как выглядит Марио Гардиани и кто это вообще такой.

Блин! Блин! Блин!

— Я еще в сборной по волейболу и баскетболу… — скромно добавляю. Ну, а вдруг⁉

— Не интересуюсь спортом.

— А студенческая группа «Грибоедофф»? Я там гитарист.

— Современная музыка увлекает меня еще меньше, чем бездумное перебрасывание мяча.

— У меня еще блог есть в ин…

Договаривать я не посмел. Профессор зыркнул на меня так, что я чуть не провалился под стол.

— Молодой человек, ваши сомнительные достижения меня не интересуют. Как говорит моя внучка, от слова «вообще».

— Совсем.

— Кто совсем?

— Вы совсем.

Филиппыч позеленел, а я только сейчас допер, что ляпнул.

— То есть, не вы «совсем», а слово должно быть другое, «совсем».

— Какое?

— Совсем.

— Вы издеваетесь?

— Нет. Простите. Вы сказали: моя внучка говорит «От слова 'совсем». А вы сказали не «совсем», а… — а что он сказал? — вы сказали другое слово, а нужно совсем.

— Покиньте деканат!

— Совсем?

— Вон!

Теперь точно совсем.

3

— Ты с ума сошел?

— Ой, только не включай мамочку!

— Ты точно идиот!

— А ты повторяешься. Зануда…

— Я не собираюсь в этом участвовать.

— Да тебе и не нужно ничего делать — просто аккуратненько стукни меня вооот сюда, — показываю пальцем на скулу. Тут синяк или ссадина, смотря как получится у Чацкого, должны смотреться очень эффектно и даже придавать моему виду своеобразный шарм.

— Врезать тебе хорошенько мне как раз совсем несложно, — зло рычит друг. — Ты совсем тронулся — может мозги на место встанут.

— Во-первых, я прошу не «хорошенько», а «аккуратненько»! А во-вторых, ты опять повторяешься, дружище, — ржу, потому что меня веселит этот чересчур серьезный вид Чацкого.

— Марио, у меня в голове не укладывается то, что я от тебя слышу! — продолжает свои причитания-нравоучения. — Как тебе могло прийти в голову охмурить внучку Филиппыча⁈

— И дочку декана! — добавляю ценную информацию.

— Ты… Да ты… — Чацкий не может подобрать слов, чем вызывает мой очередной приступ хохота. — Ты безнравственный придурок!

— Слушай, а кто это мне сейчас морали вздумал читать? — вдруг вспыхиваю, услышав очередные «комплименты» в свой адрес. — Совсем недавно один из моих друзей заставил понравившуюся девушку притворяться его невестой. Помнится мне, даже шантажировал. Не помнишь, как звали предприимчивого и очень нравственного непридурка?

— Это другое!

— Конечно! — перебивая ловлю друга на слове. — Это же только тебе можно врать девушкам и использовать их против воли в своих интересах!

— Ну Ника же мне нравилась! — мы с Чацким уже перешли на крик, доказывая собственную правоту за счет неправоты другого. — Я встречаться с ней хотел по-настоящему! А ты? Собираешься влюбить в себя девчонку и бросить, едва получив свой гребанный диплом!

— Не собираюсь я никого влюблять, — пытаюсь смягчить обвинения в свой адрес. — Просто немного внимания такой девчонке, как эта серая мышка, даже пойдет на пользу. Она за мой счет может вообще самооценку повысит! Кто еще будет в накладе в итоге: моя-то репутация может и пострадать.

— А если она влюбится в тебя? — не отстает Чацкий. — Тогда бросив её, ты окончательно убьёшь в ней веру в любовь.

— Тьфу, Чацкий, заканчивай со своими розовыми соплями! Хотел получить поддержку друга, а выхватил только какую-то ванильную отрыжку…

Я разворачиваюсь, чтобы уйти, но слышу в спину обреченный вздох.

— Ладно…

— Слушай, ты так вздыхаешь, будто это тебе нужно синяк на рожу поставить, — довольный поворачиваюсь к другу и тут же получаю хук справа. Блин, даже подготовиться не успел…

— Ну вот, считай, что и эмоции свои выплеснул и доброе дело сделал, — говорю, поднимаясь с пола и потирая щеку. — Надеюсь, ты мне не сломал ничего…