Пастернак. Доктор Живаго великарусскаго языка

У нас есть ответ самого Пастернака. Он, надписывая Зине экземпляр романа, надписал: «Когда я умру, не верь никому. Только ты была моей самой полною дожитою жизнью». Наверное, Зинаида Николаевна… Но Ольга Ивинская тоже, конечно, стала его музой. И он чувствовал себя с ней, по-моему, лучше всего и проще всего. Во всяком случае, так кажется, когда читаешь их совместные письма, адресованные Оле Емельяновой, которая в это время отдыхает в Крыму: «Вот мы с Классюшей раздавили чекушку, заели жареной картошкой, – пишет Ольга. – Нам очень весело». Пастернак же, в общем, не брезговал этим делом и, любя коньяк, он никогда не отказывался от водки, и у него замечательно это получалось. Он только не любил пить с глупыми собеседниками, потому что под них надо было подлаживаться. А так-то… Вакхический тип, конечно, такой, слегка дионисийский…

И вот, когда читаешь, как им весело было вдвоем, когда читаешь «Лето в городе» – «Разговоры вполголоса, и с поспешностью пылкой…» и так далее – понимаешь, что да, действительно, было очень хорошо. Даже начинаешь ему завидовать слегка. Тем более, что Ольга Ивинская, наверное, была самая красивая женщина Москвы в это время.

Как вы относитесь к высказываниям Ахматовой о том, что «Доктор Живаго» – хорошая книга, но неудачный роман?

А «Поэма без героя», наверное, хорошая книга, но неудачная поэма. Они оба осуществляли неудавшуюся мечту символистов. Он писал великий символистский роман, его нельзя рассматривать как реалистический, как правильно говорит Сухих, «не плохой роман, а другой роман». Ну, и Ахматова написала неправильную поэму, но совершенно великую. Вообще, великое не обязано быть хорошим.

Расскажите про сценарий «Иней».

Чего тут пока рассказывать? Он пока не написан. Написана подробная заявка. Это как раз история его путешествия в Париж и в Ленинград. И потом зима с Афиногеновым на даче. Мы просто очень долго спорим, кто должен играть Пастернака. Но, скорее всего, ничего не снимут.

Пошел бы Пастернак на Болотную площадь? Мог ли он позвонить Путину?

Скорее, Путин позвонил бы ему. Спросил бы, а что там наш Мандельштам? Он бы сказал: «Ну, мы не друзья… Поэты редко дружат. Но вообще нельзя сажать ни за хорошие стихи, ни за плохие». Ну, вот что-нибудь в этом роде…

А Путин сказал бы: «Я вас услышал». Он обычно так… А дальше Мандельштам получил бы двушечку.

Проведите параллель с современностью. Герои пытались радоваться переменам – мы боимся. Героев настигали перемены – им пришлось разочаровываться в попытках найти счастье. Что делать герою нашего времени?

Герою нашего времени – найти Лару. И постараться хорошо писать стихи. Если у вас есть хорошие стихи и Лара, то любая эпоха будет организовываться так, чтобы все развивалось к вашему благу. Меня спросят: «А как же вмешательство в общественную жизнь? А как же борьба за свободу?»

Вот чем вы больше будете любить Лару и чем лучше вы будете писать стихи, тем, клянусь вам, будет больше в воздухе свободы. Это и будет тот кислород, которого так не хватает.

Конечно, надо и на площади ходить. Этого никто не отменял. Но в романе Пастернака герой явно попадал бы на площадь случайно, чтобы встретиться там с Ларою, а Лара бы случайно там увиделась с Юрою. И весь митинг был бы нужен только для этого, и они бы после этого пошли бы куда-нибудь там или стрелять в Комаровского, или еще как-нибудь веселиться, но в любом случае, это было бы не революционной борьбой, а выяснением отношений.

Кто был Пастернаком в пушкинскую эпоху? Какие еще можно провести аналогии? Сегодня Горький – это Прилепин, а кто был Горьким двести лет назад?

Это интересно! И нарисовано, если я правильно понимаю, мое любимое животное, да и записку написал кто-то любимый… Непонятно только, с чего ему здесь об этом спрашивать, когда я дома могу дать подробный комментарий… Но я попробую.

Значит, кто был Пастернаком в пушкинскую эпоху – Пушкин, это совершенно очевидно. И не случайно Пастернак себя и ладит под него.

Некоторые пытаются не понять, о чем написаны «Стансы», хотя «Стансы» написаны очень прозрачно.

Столетье с лишним – не вчера,
А сила прежняя в соблазне
В надежде славы и добра
Глядеть на веши без боязни.

А дальше идут уже прямые параллели:

И те же выписки из книг,

– это он пишет тогда лениниану свою, а Пушкин про Петра пишет.

И тех же эр сопоставленье

– сопоставление Петра и Николая, попытки влиять на государя.