Пастораль с лебедем

Рассудите сами. В соответствии с трудовым соглашением ему была дана повозка и лошадь. Как вы думаете, лошадь нужно кормить? А сельпо не записало, на каких условиях должно питаться животное. Прошло время, и у Василия рядом с прежней лошадью появилась вторая — молодая, красивая, хоть на ипподром отправляй или на выставку. Василий и решил: «Моя!» Сельпо возмутилось: «Ты что, чумазый, окстись! Эта лошадь — жеребенок-жеребец и к тому же сын сельповской кобылы по имени Лилия. Ишь замахнулся! Надо немедленно занести его на сельповский баланс, где числится и Лилия, его мать. Это общественная собственность, не позволим присваивать!»

Председатель распорядился, чтобы молодого жеребца отвели в пустующую конюшню сельпо. Василий заупрямился, расторгнул договор и прибыл в сельсовет в дрожках, демонстративно со спорным буланым в упряжке.

На этого жеребца зарился сам Петр Иванович, председатель сельпо, в связи с предпенсионным возрастом и энергетическим кризисом.

— Так как же нам быть, Василе?! — снова, в который раз в присутствии Траяна Николаевича пытался он заполучить на активный баланс сельпо еще одну лошадь. — Грамотами мы тебя наградили? Наградили. Премию дали? Дали, не обидели. На Доске почета в аллее передовиков твое фото красуется! Где же твоя совесть?

Лохматые брови Василия задвигались.

— Не вам бы взывать к моей совести, Петр Иванович. Сам договор, утвержденный и подписанный добровольно, — наша с вами совесть и дух закона потребкооперации…

Смотрите на него! Будто всю жизнь только и занимался юридическими тонкостями, да еще как профессионально стал изъясняться:

— За мной числится: повозка — одна, конь — один. Какие еще претензии по описи? Думаете, если я неграмотный, то не знаю, в какие двери стучаться? Нотариус мне все растолковал…

— Хорошо, ладно… — вмешивается Траян Николаевич. — Конь, понимаешь, дядя Василий, конь — это вообще. Но сельповская кобыла — это ведь кобыла?! А кобыла жеребится? Вот она и принесла приплод нашей потребкооперации. Поэтому, если она, как общественное добро, приумножилась, то это добро тоже принадлежит всем пайщикам. Ты должен вернуть буланого, как возвращает суд ребенка его матери.

— Мы еще посмотрим, какой суд это скажет! — уверенно отпарировал Воскресенье. — Даже Верховный не осмелится! Один только Дарий, царь персов, мог объяснить, да пожелал нам очень долго жить.

Траян Николаевич посмотрел в упор на председателя сельпо, и тот взял слово.

— Дело вот в чем, Траян Николаевич. Когда составлялся договор, у сельпо было три лошади, то есть, прошу прощения, одна кобылица и два мерина. Признаться, мы уже подумывали от их услуг отказаться — списать. Решали, гадали, как быть. Тут как раз получили единицу по заготовке утильсырья. Оформили договор, бухгалтер и говорит Василию Ивановичу: иди, выбирай на свой вкус. А Василий: «Что выбирать, товарищ бухгалтер? Они уж, считай, утиль. Какой худший, того и возьму, как в сказке». Худшими были мерины. А он не сдержал слова — взял кобылу один… Дальше пусть Василий рассказывает.

Траян Николаевич, как третейский судья:

— Василий Иванович, это правда? Так оно и было?

— Лучшая… Житье которой обошлось мне в 3000 долларов.

Первым подал голос участковый:

— Где ты находишься, товарищ Воскресенье Василий Иванович?

— Странный вопрос, Павел Степанович. С вами вместе, на одной земле и под одними небесами. В нашем славном Ааму, которое находится в пределах великой Страны Советов, на самой границе с Западом.

— Тогда при чем тут доллары? — спросил Траян Николаевич.

Вздохнул Василий и произнес патетически:

— Траян Николаевич! — и снова вздохнул. — Рупь — это золото, которое обеспечивается банком. В вашем присутствии, здесь в сельсовете, мне стыдно произносить, что этот золотой рупь я пачками тратил на приобретение несчастных пучков сена для лучшей из лучших сельповской лошади. Ведь они-то, наш уважаемый председатель и бухгалтер, не обеспечивали кормами Лилию! Вот я и произнес: три тысяч проклятых долларов. Потому что за четыре года, по триста шестьдесят пять дней, плюс один високосный… набегает 1401 день! Дочь моя — мой просветитель и мой бухгалтер… Она и про Дария-царя доложила да и высчитала содержание Лилии. Как вам известно, лошадь не постится. Три раза, ну хотя бы три раза в сутки что-то в ясли или в торбу надо подсыпать? А если Лилия желает стать лучшей из лучших, именно в положении, прибавления ждет? А с кормом для скота всегда бывают перебои, — кому знать, как не вам? Так вот. Лилии подбрасывал, бывало, кроме сена, и по шестнадцатицентовой буханке хлеба. Если вам не трудно, а истинному суду ничего не должно быть трудно, — считайте. Думаю, мне вы не откажете в умении считать и в прилежании добиваться своего иска, потому что все это я выкладывал из своего скромного бюджета, имея на руках, как вам известно, семнадцать ртов. Вот они! — балансы — бумаги.