Пастух

— Семья сенатора не желала огласки, которая вызвала бы неизбежный скандал. Они слишком дорожили своим добрым именем, а потому замяли дело. От жертвы они откупились. Она была бедной девушкой из Бронкса. На нее свалилось столько денег, что даже ее правнукам обеспечено безбедное существование. И кто бы мог винить ее в этом?

Мэгги понимающе кивнула.

— Что касается меня, то мне дали возможность, избежав суда, уйти в «досрочную почетную отставку», как это у них называется. Мне тоже предложили крупную сумму, чтобы я гарантированно держал рот на замке. И… я взял деньги. Немного оставил себе, но большую часть пожертвовал на благотворительность. Мне показалось неправильным получить плату за свои грехи, хотя именно так многие люди сколачивали состояния. Вот и вся моя грустная история.

В комнате еще на несколько минут воцарилось молчание. Он даже не пытался представить себе, о чем сейчас думала Мэгги.

— Ты поступил правильно, — наконец сказала она.

Ее реакция шокировала Маркуса.

— Я хладнокровно убил безоружного человека. Я — убийца. — Он произнес эти слова обреченно, словно уже никогда не мог рассчитывать на прощение. Или, по крайней мере, никогда не простил бы себя сам.

— Ты спас ту девушку и многих других, которые могли стать жертвами после нее. Это он был хладнокровным убийцей, а не ты. Он был монстром. И заслужил куда более сурового наказания, чем получил.

Он недоверчиво покачал головой. Лицо его покраснело.

— Но ведь Маврос не собирался стрелять в нее или напасть с ножом в руке. Он стоял там совершенно беззащитный, с руками, скованными за спиной. Я убил его, точнее, казнил, как палач, работающий на мафию. Мне следовало арестовать его и доставить в участок. Но я этого не сделал. Я убил его. Меня должны были посадить за это в тюрьму.

— Но ты же знаешь, что он сразу же вышел бы на свободу. Ты не дал ему убить ту девушку, но как насчет следующей жертвы и других после нее? Ему бы все сошло с рук, и так продолжалось бы до тех пор, пока кто-то вроде тебя не остановил бы его.

— Я должен был обратиться в прессу или, быть может, в ФБР. Мог заставить действовать мой отдел.

Мэгги пренебрежительно хмыкнула.

— Во-первых, он наверняка имел влиятельных друзей в ФБР, а прессу попросту подкупал. Во-вторых, если он был настолько всемогущим, каким ты его изобразил, он смог бы замести за собой следы или замять дело. Даже если бы эта история всплыла в прессе и повредила его репутации, при самом неблагоприятном развитии событий он бы не переизбрался в сенаторы, только и всего. Это в худшем случае для него и в лучшем для тебя. Гораздо более вероятно, что через некоторое время тебя нашли бы мертвым, как и других его жертв. Ты поплатился бы за то, что слишком много знал. Или ты мог просто исчезнуть, и тебя никто никогда бы не увидел. Иногда надо поступать так, как считаешь правильным, даже вопреки мнению других людей.

Он снова потер крестик, висевший у него на шее. Но теперь это движение не было безотчетным.

— В Библии сказано «не убий». Там не написано «не убий, разве только человек, которого ты хочешь убить, действительно этого заслуживает». Я уже не знаю, что и думать. Не знаю, что правильно, а что нет. — Его глаза покрыла влажная пленка. Казалось, дамбу вот-вот прорвет и он разрыдается.

Мэгги не сказала больше ни слова, просто протянула руки и обняла его.

Они вместе устроились на постели. Маркус по-прежнему не мог простить себя, но сейчас ему хватало прощения Мэгги. И они держали друг друга в объятиях, пока обоих не сморил сон.

* * *

Маркусу не снилась последняя ночь его службы в полиции. Ему снился Ашертон. Только в его сне он был странным и искаженным. Небо окрасилось в оранжевый цвет, посылая на город необычное сияние. Его окружала пустыня, а городские здания приобрели тревожащие душу формы. Он стоял на окраине и смотрел на разверзшуюся перед ним огромную пропасть.

Пропасть была настолько широкой, что ее противоположный край оставался невидимым человеческому глазу. Туман покрывал бездну. Вспышки света и электрические разряды пронизывали облака, низко нависшие над пропастью, скрывая ее глубину и ее тайны. Туман поднимался и опадал, как волны, пробегавшие по поверхности необъятного океана.

И чем дольше он смотрел, тем меньше пелена напоминала обычный туман и тем больше представлялась эфемерной субстанцией, которую невозможно было по-настоящему постичь в рамках нашего земного существования. Это была огромная вращающаяся масса, целенаправленно и неумолимо приближавшаяся.

Он бросил взгляд назад на Ашертон. Шериф со всеми своими помощниками перемещался от центра города в его сторону странной шаркающей походкой, напоминая толпу живых мертвецов. К ним присоединились Акерман и Маврос. Они подходили все ближе и ближе. Их глаза горели красным огнем, словно они явились прямо из ада и собирались утащить его туда за собой.