Пастух

— А как насчет нашего нынешнего президента? Что обнаружат люди, если начнут рыться в его грязном белье? Шериф не может убить всю страну.

В глазах дежурного вспыхнуло возмущение.

— Президент Джеймсон великий американец и великий человек. Он все делает во имя правды и справедливости. Он старается вернуть эту страну к идеалам отцов-основателей, отнять власть у тех, кто попирает эти идеалы. С нашей помощью он сделает страну снова великой.

Маркус сдержал желание добавить к его словам остроумный комментарий. Не было смысла спорить с фанатиком.

— Уверен в этом, — только и сказал он. — Есть что-то еще, о чем мне нужно знать?

Лицо полицейского искривилось в мстительной ухмылке.

— Да, — процедил он. — Они собираются повесить убийство на тебя.

* * *

Вот почему я был нужен шерифу живым… Я должен стать козлом отпущения. Но и эта новость не произвела на него впечатления. Он больше не удивлялся тому, что с ним происходило, и не испытывал жалости к себе. Он просто плыл по течению, принимая удары и ожидая подходящего момента, чтобы нанести удар самому.

— Первоначальный план, — продолжал помощник шерифа, — состоял в том, чтобы подставить Акермана. Именно для этого его и приберегали. Он очень вовремя оказался в нашем округе. Шериф поймал его. Это сработало бы отлично. Красота плана заключалась в том, что не потребовалось бы никаких объяснений, никто не стал бы задавать лишних вопросов. В конце концов, всем известно, какой псих этот парень. Нетрудно было бы поверить, что он захочет убить кандидата в президенты после всех тех людей, которых прикончил. Но когда ты позволил Акерману сбежать, план пришлось менять. Шериф сделал несколько телефонных звонков, немного покопался в твоем прошлом и узнал, что ты сделал в Нью-Йорке. Пусть дело и замяли, не требуется большого труда, чтобы найти старые скелеты в шкафу. Его друзья в Нью-Йорке собрали достаточно информации и смогут пролить свет на случившееся. Тебя изобразят эдаким ангелом-мстителем. Сбившимся с пути молодым человеком, желающим избавить мир от всех грязных политиков. Точно так же, как ты расправился с тем сенатором в Нью-Йорке. Замечательно еще и то, что шериф может представить доказательства преступлений Филипса и заставить всех поверить, что ты случайно узнал обо всем этом и решил опять взять правосудие в свои руки. Все будет чисто, комар носа не подточит, как и любит шериф. Ты — прекрасный козел отпущения. Даже лучше, чем Акерман.

Маркуса вновь охватил гнев. Его взбесило не то, что шериф собирался повесить на него преступление, а то, что люди, подобные шерифу, всегда в таких случаях выходили сухими из воды. Но только не в этот раз. Со мной этот номер не пройдет. Он почувствовал, что теряет контроль над собой.

Маркус наклонился к самому лицу дежурного, на котором играло подобие улыбки.

— А если случится так, что я буду ужинать в переполненном ресторане, посетители которого подтвердят, что я находился очень далеко от места преступления? Или обращусь в газеты? Что, всем этим людям тоже придется исчезнуть?

— Таковы правила игры.

Маркус приставил пистолет ко лбу полицейского. Глаза у помощника шерифа расширились от страха.

Маркус склонил голову набок и напряг шею.

— Я не играю ни в какие игры.

Его собеседник закричал.

За тебя, Аллен. Он спустил курок. Крик оборвался.

Эндрю ворвался в комнату и уставился на них, не веря собственным глазам. Маркус сунул пистолет за ремень брюк.

Боек ударил в положенное место, но выстрела не последовало: он вставил всего два патрона в пятнадцатизарядную обойму.

Маркус заметил, что полицейский обмочил штаны.

— Сладких снов. — Он достал блэкджек, нанес помощнику шерифа удар по затылку и вернул его в мир грез.

Глава 57

При виде грязного номера в мотеле у Мэгги мурашки поползли по спине. Это было место, которое обычно снимали на час, а не на сутки. Убогие зеленые обои на стенах, зеленоватый цветочный узор на покрывале, телевизор, у которого не было пульта управления и программы приходилось переключать поворотом ручки. Ремонт здесь не делали еще с семидесятых. Она невольно подумала, что тогда же, наверное, и в последний раз стирали постельное белье. Ей казалось, что она видит тысячи крошечных насекомых, копошащихся в матраце под простынями, в каждом темном углу комнаты. Она решила, что будет спать в одежде и обуви, если вообще заставит себя лечь.

Маркус спал на кровати, прикрыв рукой лицо, и дышал глубоко и размеренно. Его явно не тревожили мысли о клопах, блохах и вшах. Быть может, в сложившихся обстоятельствах это не должно было беспокоить и ее, но все же беспокоило.