Пастух медведей

Вот и настала пустота
Навязанного отреченья…
Серебряная чернь креста —
Черней любого вдохновенья,
Дарованного темнотой,
Проникшей в голос, в кровь и в мысли.
Где, освященный немотой,
Твой остров (континент ли, мыс ли?)
Покинут мной.
Как Одиссей,
Я изгнан заживо из быта,
Из дома, из семьи, из всей
Возможной жизни…
Так избито,
Бездарно, пусто, лживо и
Не-пра-ви-ль-но!
Но, так уж вышло…
Поют влюбленным соловьи,
А разлученные не слышат
Сладкоголосья честных птиц,
Не видят в радуге всю гамму
Цветов.
Вот, в прорезях бойниц
Смерть размещает панораму
Для кладбища былых утрат,
Восторгов, встреч, записок, смеха,
Предновогодних канонад,
Степного дня, лесного эха,
Отхохотавшего костра…
О, как легко и непреложно
Все вдруг признали, что — пора
И далее так быть не должно.
Лишь поцелуй благую весть
Ждет, как ребенок у сугроба.
Он так поверил, что мы — есть!
И мы за ним
вернемся
оба…

* * *

Ты звонишь по телефону, говоришь, что очень рада,
Что растянутой разлуки непомерно длинный срок.
Мне все кажется — сегодня небо рухнет звездопадом,
И возьмет наш город в руки жадный, сладостный Восток…
Ты сидишь в тени, напротив, обхватив руками плечи,
Лисий взгляд, полуулыбка, как мерцанье янтаря.
Путешествие сквозь время и чарует, и калечит.
Мы оставим эту тему. Звезды молча догорят.
Удивительно, но пепел — к нам сюда не долетает.
Разве что, осколок черный стукнет в спину иногда…
И гадай — что это было? То ли просто рассветает,
То ли камушек случайный, то ль действительно — звезда…
Мы идем под этим ливнем, снегопадом, листопадом,
С божьей искоркой в ладонях, спотыкаясь на стихах,
И дыхание друг друга ощущаем где-то рядом,
На каких-то параллельно расположенных веках,
Или веках? Смутный выдох, вздох о прошлом безразличье,
Упоение свободой и удобством кандалов.
Избалованное солнце грянет всполохом синичьим
В вечном крике — вне пространства, вне акустики, без слов,
Без боязни, что услышат, что поймут или поверят…
Временной отрезок строчки — под названием «среда»…
Выдрав косяки с гвоздями, яростно срывая двери,
Мы оставим души — настежь…
Безоглядно, навсегда!

* * *

Теперь уже и я переживу
Щемящую размеренность событий.
Пусть грязный снег напомнит мне — халву
И серость неба — перламутр мидий.
Промозглый дождь — улыбку рейнских струй,
Колючий ветер — ласку первой ночи,
Холодный взгляд — апрельский поцелуй,
А твой отказ — надежду многоточий…
Я каждый минус зачеркну, и вот —
Сплошные плюсы нашего романа
Воссоздадут божественный кивот,
Вся боль уйдет, зализывая раны.
Убив любовь, вот так же мыслишь ты,
К ее могиле принося цветы…

* * *