Пастух медведей

Черный город… Он не лечит душу.
Поливает спины львов слезами.
Сыростью тумана сфинксов душит
И глядит бесцветными глазами
На живого, гордого поэта —
Казака, художника, бродягу…
А у вас, наверно, бабье лето?
А у нас без зонтика — ни шагу…
В четкий ритм партикулярных линий
С древностью петровской позолоты —
Невозможно втиснуть запах пиний,
Вкус полыни, свежесть первой ноты
Хлебниковских строчек… И не надо.
Воздух здесь перенасыщен грустью.
Вязкая, чугунная ограда
Никуда меня уже не пустит…
Невская возвышенная слякоть
Давит с основательностью танка.
Даже Муза не решится плакать,
Чтоб не забрала к себе Фонтанка.
Говорят, что там вода воочию
Тянет к неизбывному покою.
Черный город вышел белой ночью
И уже идет,
сюда,
за мною…

* * *

Раздели со мною смерть,
Кареглазая подруга…
О Васильевскую твердь
Расшибает лица вьюга
Людям, шедшим до конца
Перпендикулярно веку.
Злые капельки свинца
Отмечали эту веху,
На груди или на лбу
Прорастая розой алой,
А плеваться на судьбу
Или глупо, или мало.
Тем, кого не втиснуть в строй,
Режут головы и ноги.
Милосердною сестрой
Представляется убогим
Обольстительная мгла
Деревянной крышки гроба…
Суд толпы, из-за угла,
Ждет, пока мы рухнем оба
В грязь и в пепел, в пыль и в тлен,
В лужу зависти и сглаза, —
Ибо в Книге Перемен
Наш конец давно предсказан.
Мир без смерти был бы сер…
Вот — с отчаяньем и верой —
На двоих один фужер
Самой быстрой,
высшей,
меры!

* * *

Она уедет в далекий город,
Где ждет супруг, где ждут друзья,
Где каждый камень любим и дорог,
Где все — ее, где все — не я.
Она уедет, наставит точек,
Простит сумбур моей руки.
Из состраданья изменит почерк,
Как ритм стиха в конце строки.
Ей будет больно, ей будет сладко,
Ее любовь прольет слезу.
Седой Исаакий поправит шапку,
А шпиль петровский наточит зуб.
Ей все там рады, напоят чаем,
Как бы случайно припрячут крест,
А если спросят: «Что отмечаем?»
Весь город грянет: «Ее приезд!»
Она забудет, и ей помогут
Под шум столичный, фужерный звон,
Все-все притрется, и понемногу
Сойдет с загаром вчерашний сон.
Она проснется, вполне уместно,
Заскочит в ванну и примет душ.
Холодный Невский широким жестом
Ее запишет в ранг верных душ.
Металл Фонтанки змеится в камне…
Я режу вены — течет любовь!
А волчий город глядит в глаза мне,
И скалит зубы, и лижет кровь…

* * *