Пастухи чудовищ

– Я ж говорю: бараны… – беспомощно выговорил, сплюнув на снег, Макс. – Вет, а может, ты все-таки?..

– Нет, – сказала Ветка. – Я с тобой.

И тут, черт возьми, я углядел в блеснувших глазах брахмана потаенную искорку какого-то злого удовлетворения.

– Значит, все же не доставайся же ты никому, да? – вырвалось у меня.

Макс снова взвился:

– Ах ты… сволочь какая, сопляк! Думаете, я способа не найду, как с вами справиться? Красиво помереть захотелось? В героев поиграть? Выживете у меня как миленькие, факт… Сейчас загоню на деревья, будете там сидеть, как два глухаря, пока Однако вас не заберет!..

– Выходит, все-таки план организованного отступления предполагается? – обрадовался Дега. – А то, я думал, неказисто как-то получается, чтобы вас даже не попытались вытащить…

Макс прищурился на него. Кажется, он всерьез намеревался осуществить озвученные только что действия. Но Ветка тронула его за рукав:

– Не надо… Позволь, я с Умником поговорю?

Макс махнул рукой и отвернулся.

А Дега, пожав плечами, стащил с себя свой рюкзак, торопливо открыл его и принялся, стуча зубами от холода, выцарапывать оттуда куртку.

Я ждал, что Ветка начнет меня отговаривать, приготовился к этому. А она молчала, смотрела на меня… Как-то непонятно смотрела. Была любовь в этом ее взгляде, я чувствовал явственно, была. Но не такая, как раньше, все эти счастливые два месяца, не радостно сияющая. А притушенная, припорошенная светлой печалью, словно уже ушедшая, но еще не забытая. Воспоминание любви.

Как же так? Ведь Максу-то она сказала, что не будет с ним! Ничего я в женщинах не понимаю… И никогда, наверно, не пойму…

Макс стоял к нам спиной. Кажется, немалых сил ему стоило не оборачиваться. И, видимо, чтобы избежать этого искушения, он и заговорил с Дегой:

– Ты смотри, все продумали. По Монастырю без верхней одежды чапали…

– Ага, – отозвался мой кореш. – А как же? С вами, брахманами, ухо востро держи. Кто-нибудь увидел бы, ляпнул, дело бы и сорвалось.

– И стволы притащили в разобранном виде…

– Мы ж не совсем дураки, с калашами на груди по коридорам рассекать, правильно? – даже как будто обиженно проговорил Дега.

– И гранаты захватили!..

– Запас карман не тянет. А вы не захватили, что ли? Штуку же не спичками поджигать будете? В вашем-то рюкзаке что? Небось не банальная граната, а бомба какая-нибудь, особо мощная. Комбат, наверно, делал. И, кстати, давно хотел спросить… А имеет ли смысл вообще огород городить? Ну, взорвем, а ее через пару недель восстановят?..

Одевшись и до горла застегнув куртку, он начал сноровисто собирать автомат.

– Не понимаешь в тонких материях, лучше помолчи, умник… То есть Дега, конечно… – недовольно, но уже спокойнее проговорил Макс. – Взрыв меняет структуру ткани действительности. Они же не случайно именно здесь Штуку поставили – им необходимо было, чтобы возведенный объект вошел в резонанс с местом, где находится. А после взрыва Штуки это место надолго силу утратит. Новое искать придется. А таких поганых уголков, как Сухой лес, не очень уж много… Усек?

– Усек, ага…

Не в силах больше молчать, я заговорил с Веткой.

– Зачем? – спросил я у нее. И увидел, как напряглась спина Макса, когда он услышал мой голос. Брахман вмиг заткнулся, куда только подевалась его недавняя словоохотливость.

– Знаешь ведь уже, – ответила мне Ветка. – Он из-за меня на смерть идет. А я… Ну не могу я по-другому. Отпустила бы его и всю жизнь потом мучилась. Лучше с ним на смерть, чем так… Он же для меня… – Она опустила глаза, перешла на шепот – такой тихий, что я едва мог разобрать слова. – Мы столько лет вместе, думали, до конца жизни не расстанемся, клялись друг другу в этом. Виновата я перед ним, Маугли. Я… до того как тебя увидела, даже мысли допустить не смела, что эту клятву нарушу. И нарушила. И… И ведь не жалею об этом. Потому что счастлива с тобой была.

«Была!» – молотом ударило меня по затылку. Искра боли проткнула меня через голову до самого сердца.

– Мы… навсегда с ним… С самого начала и до конца. Это не просто любовь, Маугли. Это… немножечко больше.

– А я?

– А ты?.. – Ветка взяла меня за руку, подняла ко мне лицо. И чуть улыбнулась, и на мгновение стала такой, как раньше. – А ты – мой милый Маугли, – сказала она.

– Я, значит… – с трудом выговорил я, – для тебя не навсегда? И у нас с тобой просто любовь? Которая… не больше чем любовь?

Она промолчала.

– А ты для меня – навсегда, – сказал я. И почувствовал, что слова эти получились тяжелыми, неуклюжими и ненужными. Как сломанные гантели.

– Я одна во всем виновата, – произнесла она. – И перед Максом, и перед тобой. Дрянь я, Маугли. Не надо было мне… Я и с тобой уже не могу. И с ним теперь не смогу.

Ветка отняла у меня руку. Или это я выпустил ее ладонь из своей?

– Ну прости меня, Маугли, – совсем уж неслышно выговорила она. – Думаешь, мне легко? Я не могу допустить, чтобы он погиб. Не могу, и все. Если я с ним буду… может быть, у нас получится выбраться живыми…