Пастушья корона

Тиффани взяла письмо и пошла наверх, окутанная любовью и заботой родителей. Вошла в комнату, радостно вслушиваясь в родной скрип половиц, и пристроила пастушью корону на полку, где уже стояли несколько книг, пополнив свою сокровищницу, – и устало переоделась в ночную рубашку. Этим вечером она твёрдо решила забыть о тревогах и немного побыть просто Тиффани Болен, а не Тиффани Болен – Ведьмой Меловых холмов.

Потом, пока света ещё хватало, она прочла письмо Престона, и волна тихого счастья затопила её, заставив даже усталость ненадолго отступить. Письмо было чудесное. И столько новых слов! На этот раз Престон писал о том, как правильно брать скальпель – какое звонкое, холодное слово! – и как он накладывал швы, используя вместо ниток новый материал под названием «кетгут». «Кетгут», – повторила про себя Тиффани. Мягкое слово, пришёптывающее, совсем не такое гладкое и блестящее, как «скальпель», оно звучало почти целительно. А Тиффани так хотелось бы исцелить себя – унять боль от ухода матушки Ветровоск, снять напряжение от тщетных попыток всё успеть, всем угодить…

Она прочла письмо медленно, не пропуская ни единого слова, а потом перечитала ещё раз, сложила и убрала в деревянную шкатулку, где хранила все письма Престона и прекрасный золотой кулон в виде зайчихи, его подарок. Заклеивать конверт смысла не было – от Фиглей ничего не утаишь, они только перепачкают всё улиточьей слизью, старательно запечатывая вскрытые ими конверты.

А потом она уснула в комнате, где выросла, и кошечка Эй лежала подле неё.

Тиффани снова была ребёнком, окружённым любовью родителей.

Но при этом оставалась девушкой, которая получает письма от своего молодого человека.

И ведьмой. Ведьмой с очень… необычной кошкой.

А родители тем временем, лёжа в постели, говорили о своей дочери…

– Я нашей девочкой просто горжусь, – начал Джо Болен.

– И повитуха она прекрасная, – подхватила его жена и с грустью добавила: – Вот только уж и не знаю, будут ли у неё когда-нибудь собственные дети. Знаешь, она никогда ничего не рассказывает про Престона, а спрашивать как-то не хочется. С её сёстрами всё было по-другому. – Она вздохнула. – Но жизнь в последнее время вообще меняется. Вот и Винворт сегодня…

– Ой, да не переживай ты о нём, – отмахнулся Джо. – Все ребята в его возрасте пытаются гнуть свою линию. Он, конечно, пошумит, погрозится да потопает ногами, но когда нас не станет, он будет здесь, чтобы заботиться о земле Боленов. Земля – такая штука, которая всё перевесит. А железную дорогу-то уж точно.

– Но Тиффани – другое дело, – сказала госпожа Болен. – Не знаю, что она там себе думает, только надеюсь, что они с Престоном когда-нибудь осядут в наших краях. Он врач, она – ведьма, чего ж им не быть вместе, верно? Тогда и у Тиффани родятся детишки, как у Ханны и Фастидии.

Оба некоторое время молчали, погрузившись в мысли о старших дочерях и своих внуках. Джо вздохнул:

– Тиффани не такая, как её сестры, милая. Думаю, она и дальше своей бабки пойти может.

Он задул свечи, и они уснули, думая о своей Тиффани, жаворонке среди воробьёв.

Глава 6. Везде поспеть

Размеренно шагая по дороге, ведущей в Ланкр, – Мефистофель с тележкой трусил рядом, ласточки носились над головой, – Джеффри вдруг почувствовал, как далеко остался дом, где он вырос. Они были в пути всего неделю или около того, но, забравшись в предгорья Овцепиков, он наконец понял, что география в жизни серьёзно отличается от географии в книгах учителя Виггала. Здесь, в Ланкре и окрестных деревушках, географии было куда больше, чем во всех атласах, вместе взятых.

К концу долгого дня пути усталые, но довольные Джеффри и Мефистофель добрались до деревенской пивной под названием «Звезда». Вывеска обещала превосходный эль и вкусную еду. Вот и посмотрим, такой ли уж он превосходный, подумал Джеффри. Он распряг Мефистофеля и вошёл в пивную; козлик привычно потрусил за ним.

Внутри оказалось полно посетителей – простых тружеников, которые, закончив трудиться, зашли пропустить кружку-другую перед ужином. Воздух был довольно спёртый, сдобренный неповторимым ароматом сельскохозяйственной подмышки. Завсегдатаи привыкли, что некоторые берут с собой в пивную собак, но весьма удивились, увидев паренька в добротной, хоть и запылённой одежде, который привёл козла.

– Эй, к нам тут только с собаками можно, – сказал тощий бармен за стойкой.

Все взгляды обратились на Мефистофеля. Джеффри вежливо возразил:

– Мой козёл чище и умнее любой собаки. Он умеет считать до двадцати, а справлять свои дела выйдет на улицу. Кстати, сэр, если вы покажете нам, где здесь уборная, он туда и направится, когда надо будет.

Один из посетителей, похоже, решил, что над ними подшучивают.

– Ты что, думаешь, раз мы простые деревенские работяги, то ничего в жизни не понимаем? Даже моя кружка знает – не может козёл уметь такие штуки!

– Что ж, вашей кружке, конечно, виднее, сэр, – с невинным видом ответил Джеффри.

Все засмеялись. Теперь взгляды были прикованы уже к Джеффри. Он повернулся к козлику:

– Мефистофель, сколько человек в этой комнате?