Пастушок

– Защищайся! – бесстрашно выкрикнул Ян и бросился на богатыря, обнажая саблю. Вольга мгновенно вынул свою, и клинки скрестились. Сабелька Яна в первое же мгновение была выбита из его руки, а её владелец, получив лёгкую оплеуху, кубарем покатился до угла терема. И взошёл Вольга на крыльцо, вложив саблю в ножны. Когда он ввалился в дом, навстречу ему с двух разных сторон выскочили три до смерти перепуганные девчонки: из левого коридора – Прокуда с Дашкой, а из противоположного – Улька. Увидев богатыря, служанки Меланьи сделали вид, что лишились чувств, и со стоном грохнулись. А служанка Евпраксии закричала, всплеснув руками:

– Вольга Всеславьевич! Госпожа сидит взаперти, её будут сечь потом! Сейчас защити преглупую Светозару Тукиевну, премудрую Василису Микулишну и её сестрицу, Настасьюшку!

– Где они? – спросил богатырь.

– Да беги за мной, покажу!

С места перепрыгнув через притворщиц, бросились они влево по коридорчику. Свернув к трапезной, ещё издали услыхали звонкий и тоненький голосок Василисы, которая восклицала с явным неудовольствием:

– Раз! Розга телу не вредит, а ум просветляет! Два! Розга благочестие укрепляет! Три! Розга гордыню смиряет!

Между этими странными восклицаниями был слышен очень спокойный и важный голос Меланьи. Что она говорила – Вольга и его попутчица не смогли разобрать за крепко прикрытой дверью, даже когда приблизились к ней вплотную.

– Что это с Василисой Микулишной? – прошептал Вольга, поглядев на Ульку.

– Это она поёт славословие розге, – сказала та, – её порют розгами!

– Что поёт?

– Да открой ты дверь! Меланью боишься, что ли?

Но нет, Вольга опасался кое-кого другого. Он понимал, что гордая и надменная Василиса Микулишна станет лютым его врагом, если он увидит, как её порют. Но как было не взглянуть? Он приоткрыл дверь. И – оторопел. Улька, встав на цыпочки, чтобы глянуть через его плечо, также удивилась. Да, Василису Микулишну, без штанов стоявшую задом к двери, наказывали. Но как! Вовсе и не розгой, а пальцем! Делала это сама Меланья. Собственным своим пальцем. И прежестоко! Текла обильная кровь. А чем же во время этого страшного истязания занимались Настасья и Светозара? Они спокойно ели пирог, сидя за столом!

Всё это имело довольно яркую предысторию. Накануне Филипп, схваченный Меланьей возле дворца, решительно заявил, что лучше утопится, чем поссорится с дочерьми Микулы. На вопрос Меланьи, что это значит, ученик лекаря объяснил, что если ему прикажут Настасью и Василису выпороть, онн, конечно, сделает это, как уже делал не раз, но не во всю силу. Меланья стала хлестать его по щекам, но он стоял насмерть. Все слуги в тереме, от дворецкого до вольца с цыплячьим его умишком, упёрлись так же. Что было делать бедной Меланье? Самой трёх девок пороть? Боярское ли то дело? И не спала Меланья всю ночь, решая, как быть. Да и не решила.

Три провинившиеся явились во время завтрака. Ян, Прокуда и Дашка поспешно вышли из трапезной, потому что были они ничуть не глупее Вольца с Филиппом. Меланья же впала в бешенство. Взяв полено, лежавшее у печи, она начала лупить им трёх греховодниц, гоняя их по всей комнате. Визгу было, конечно, много. Ну, а потом ещё появилась кровь. Она потекла из среднего пальца правой руки Меланьи – одна из дур умудрилась цапнуть его зубами и прокусить очень глубоко. Что это была за мудрая дура, Меланья сразу же поняла, хоть во время драки этот укус и не ощутила, и не заметила. И тут вдруг пришла ей на ум отличная мысль, как можно и выслужиться перед госпожой Янкой, и не поссориться с тремя девками, две из коих были опасными. Усадив гостий за стол, Меланья уселась в кресло и объявила, что Светозару с Настасьей она прощает, а Василиса Микулишна будет прямо сейчас наказана розгами. После этого заявления Светозара с настасьей сразу начали есть яблочный пирог, а третья особа побагровела, вскочила и подбежала к Меланье с криками:

– Это как? Это почему? Это с какой стати? Чем я их хуже?

– Премудрая Василиса Микулишна, я всегда поступаю по справедливости, – объяснила кровоточащая праведница, – преглупая Светозара Тукиевна глупа, а твоя сестра – ни при чём. Со своей сестрой я разберусь позже, с тобой – сейчас. Получишь ты сорок розог. Снимай штаны, поворачивайся.

А около кресла, точно, лежали на полу розги. Их туда положила предусмотрительная Прокуда, хорошо знавшая госпожу. Скосив на них взгляд, премудрая Василиса сменила гнев на презрение.

– Да ты, сучка, хочешь всех нас поссорить, – гордо провозгласила она, подняв спереди рубашку и медленно распуская тесёмки юбки, – но я бы на твоём месте не рисковала!

– Сегодня мы разбираемся с твоим местом, – холодно возразила боярыня, – а с каким, тебе уже ведомо. Штаны вниз!