Пастырь Вселенной

— Итак, — продолжил допрос Император, — ответь мне — ты намеревался мне лгать?

— Нет… — автоматически начал было оправдываться Владимир, и прямо на его глазах стена напротив стыдливо заалела от его ответа.

А спустя секунду видимый мир покрылся болезненными пятнами синего и оранжевого цветов — Император ударил его в левый глаз куда как основательнее, чем прежде. Владимир застонал — зрение восстановилось, и лишь теперь его накрыла волна настоящей боли, секунду назад было предисловие.

— Больно? — спросил Император без тени участия в голосе, глядя Владимиру прямо в подбитый глаз. Володя понял, что это вопрос, на который он также обязан дать краткий и правдивый ответ, и выдохнул с тихим стоном:

— Да.

— А ты не ври, — посоветовал Император и вновь опустился на поручень трона. Разумеется, владыка Анданора распорядился, чтобы тело Владимира тщательно просканировали на предмет наличия там возбудителя стингровой лихорадки или банальной бомбы с нейтронным приводом — Император не хотел бы оставить свой народ в такой тяжелый момент без правителя. Он, в общем-то, не полностью исключал тот вариант, что поимка партизана была частью дьявольского плана земного Сопротивления, предполагавшего, быть может, что допрос будет проводить сам Император… Помолчали немного, а затем Император продолжил задавать вопросы Владимиру, барельефом выдававшемуся из стены:

— Ты любишь Лею?

— Да.

— Ты способен ради нее предать Сопротивление?

Владимир задумался. Он не знал, что тут ответить. И решил ответить максимально честно:

— Не знаю.

И Император, и стена напротив, кажется, остались удовлетворены его ответом. Следующий вопрос застал Владимира врасплох:

— Стингровая лихорадка создана на Земле?

Конечно, Володя, так же как и Император, хорошо знал ответ на этот вопрос. Но если Володя ответит утвердительно, то это будет все-таки предательством Сопротивления, пусть малым, но предательством. И Владимир сказал — ведь это было близко к истине:

— Не знаю.

Разумеется, стена напротив тут же покрылась стыдливым багрянцем. Император сказал:

— Любишь боль? Сейчас я не буду тебя бить, просто предупрежу. Ты не ребенок, и тебе следует самому контролировать правдивость твоих ответов. Сначала порадую немного, потом огорчу.

Император подошел к Володе почти вплотную и негромко сказал ему прямо в лицо, коснувшись кожи пленника своим легким дыханием:

— Лея пока жива. Я приостановил казнь. После твоей следующей лжи я отдам распоряжение, чтобы показывали ее, а не тебя. По-разному наказывали — не только кулаком. Согласен?

— Да… — ответил Володя, не зная, что еще он мог сказать на такой вопрос.

Стена напротив густо покраснела от его слов.

— Правильно, — улыбнулся Император. — Все правильно. На самом деле ты, конечно, не согласен. Если бы стена не покраснела, я решил бы, что ты что-то слишком уж легко согласился на мое предложение. А если бы и ты ответил мне «нет», то я ударил бы тебя за упрямство.

Император сладко потянулся, до хруста самодержавных своих суставов, с улыбкой глядя на Володю. «Да уж, — подумалось Владимиру. — Мне тут на этой стене размяться не удастся, при всем желании…» Император повторил свой ключевой вопрос:

— Итак, стингровая лихорадка создана на Земле?

— Да, — ответил Володя.

— Ты участвовал в ее создании?

— Нет.

— Ты сознательно привез инфекцию на Анданор?

— Нет.

Стена продолжала хранить свое светло-серое молчание, что, похоже, несколько озадачило Императора.

— Лея сознательно привезла инфекцию на Анданор?

— Нет.

Володя с восторгом почувствовал, что сейчас красноречивая стена превратилась в его лучшего союзника. Император видел, что Володя не в состоянии обмануть хитроумное приспособление, и потому вынужден был теперь верить Володиным показаниям.

— Тебя заставили провезти инфекцию на нашу планету обманом? — спросил Император после паузы, осмыслил услышанное.

— Да, — ответил Владимир, глядя прямо в глаза Императору.

— Согласился ли бы ты привезти инфекцию на Анданор, если бы Сопротивление вышло к тебе с подобной просьбой?

Володя вспомнил девушку, умиравшую от лихорадки по стереовидению; крестьянина, просившего кровью из своих пузырей автобусную остановку, и ответил уверенно:

— Нет.

— Ну просто невинная жертва, — прокомментировал Император себе под нос, и Владимир увидел, что вновь оказался честен — белесая стена молчаливо согласилась с его ответом.

Император задумался и, поднявшись, опустился на трон, не на поручень, а, как полагается, по центру. Воходя теперь не видел его лица, но ему показалось, что своими ответами он утомил самодержца, и тот решил отдохнуть немного от общества землянина. Возможно, поспать. Владимир в замешательстве продолжал висеть в стене, опасаясь подавать голос. Значит, Лея все еще жива. И это главное. А еще Император доверял своим стенам, умеющим краснеть. Володя пытался что-нибудь придумать, создать какую-нибудь хитрую комбинацию в голове, но на ум ничего не шло, и Володя даже зажмурился от напряжения мысли.

— Думаешь, как меня перехитрить? — услышал он вопрос, адресованный ему Императором.