Пастыри

Мужчины в больших американских машинах с откидным верхом снимают и протирают темные очки, когда они, толкая колясочки, идут утром за покупками.

Конни прислал всего одну открытку. У него все хорошо. У всех все хорошо. Курсы потрясающие. И погода хорошая.

Стоящий мужчина тут тоже всего один, тот, что ходит, по-пиратски обвязав голову, может биолог, может музыкант, он как-то заблудился и заходил к ним спросить дорогу. Они его раньше уже много раз видели. Маргарита считает, что не худо б его пригреть.

— Почему бы нет, Роза? — говорит она. — Он ведь на тебя глаз положил.

Но Роза трясет головой и пишет в день по письму. Альва делает большие успехи в плавании. Лео барахтается в купальном поясе, и вид у него блаженный. Роза прекрасно знает, что другого вида быть у него не может, но об этом не пишет.

Они садятся на мостки повыше над берегом. Посреди ночи.

— Китайская картинка, — говорит Маргарита. Она сидит, поджав под себя ноги. Второй раз Роза бросила Альву. Она об этом не говорит. К чему говорить?

Маргарита берет гладкий камешек и взвешивает на руке. Потом она бросает его вниз, по склону, и он с тихим всхлипом падает. Она берет еще камешек, поменьше, потом другой, еще меньше. Она бросает все меньшие камешки все дальше и дальше.

— Теперь совсем не слышно, как падают, — говорит она наконец.

— Да, — говорит Роза. — Теперь совсем тихо.

Море почти немое.

А Маргарита бродит ночами одна. Она обвязывает свитер рукавами вокруг шеи и бродит. Наклонится, бросит камень. Или зарывается животом в полоску нежного песка, бегущую вдоль кручи. Она подкладывает руки под голову, и засыпает, и спит, пока не разбудит солнце.

— Ничего, ничего, — говорит она Розе, как-то утром сбегая к морю купаться.

Они подолгу плавают вдоль берега. Сильно бьет волна, буйков нет, на берегу почти никого. Однажды совсем рядом проходит катер, они машут тянущим канат мужчинам, но те в ответ не машут, а лишь приподнимают подбородки.

Катер уже задирает корму над горизонтом, когда они растираются полотенцами. На море солнечная дорожка.

Альва и Лео медленно ездят взад-вперед по плиточной дорожке за домом. У Лео сдвиги к лучшему. Может быть, он слышит, что они говорят.

Они едут домой в город. Против солнца. Поля сжаты. Утрами сыро. Дорога лесом хлюпает даже в полдень. Они не разговаривают, только слушают Альву, которая воркует с Лео и развлекает его картами.

Конни в первые дни еще нет, и Роза обещала Маргарите пожить у нее и помочь устроиться.

Страшно много хлопот с этими порогами.

Кое о чем уже не упоминается вслух. А он, кажется, начал их узнавать.

В первое утро по приезде они сдвигают и расставляют мебель, чтоб удобней было ездить. Под вечер идут погулять. Вывозят Лео и Альву на тротуар и предоставляют им самим поупражняться. Тротуар идет под уклон, и они чуть спускаются, тормозят, поворачивают и взбираются обратно.

— Еще немного, и мы будем съезжать до самого низа одним махом, — говорит Альва.

Они идут в большой парк под названием Парк поэтов. Тут зеленые лужайки, и склоны, и редкие деревья, и заросли кустов, но главное тут — большая зеленая ложбина, на дне которой мерцает старый прудик. К нему клонится ива. Мальчик ворошит воду трухлявой корягой, рядом, глядя на воду, стоит Взрослый. Их велосипеды прислонены к дереву. К багажнику подвешена сумка. Мальчик швырнул корягу в воду, и оба поднимаются по склону, усаживаются, вынимают из сумки содовую, пиво, пакеты с едой и начинают свой пикник.

Маргарита и Роза идут поверху с другой стороны парка, подталкивая Альву и Лео. Маргарита толкает Альву, Роза толкает Лео.

— Можно? — спрашивает она Маргариту.

Альва, очень довольная тем, что ее везет Маргарита, объясняет ей разные разности.

Дойдя до развилки, где одна тропка идет поверху, а другая сбегает вниз, к пруду, огибает его и взбегает вверх по другую сторону, они усаживаются на скамейку, на солнышке. Маргарита прикрывает глаза.

Альва катается сама и зовет Лео, но его коляска стоит рядом с Розой, сдерживаемая тормозами, и он улыбается. Теперь выражение лица у него может меняться.

Пруд темный и светлый — все вместе; зависит это от того, как наклонять голову. В него опрокинуты деревья, одинокая туча, неспешно плывущая над парком, и голубая глубь неба.

— Мама! — кричит Альва и катится по тропе. Роза встает и идет за нею. На обочине лежит точилка для карандашей, вот, пусть Роза ее подберет.

Лео Грей видит мерцание воды. Он спускает тормоза и так крутит колеса, что коляску разгоняет по тропе. Она летит вниз, и он радостно кричит.

Маргарита открывает глаза и видит, как он исчезает за взгорком. Она кричит:

— Лео, Лео, стой!

Альва с Розой поворачивают. Роза бежит вниз по склону.

Коляска легко, будто это дело привычное, катит вниз по тропе. Не искривляя курса, она все набирает скорость. Роза, оскользаясь, спешит по склону и плачет. Мальчик на другом берегу встает, отец, жуя, тоже встает и берет его за руку.