Пастыри. Черные бабочки

— Я так понимаю, что обитатели мира Троянды опередили нас только в одном, но это одно может перевесить весьма многое, — проскрежетал Торлецкий. — Имеется в виду контроль над тонкими энергиями и умение их использовать. Например, среди ребят, уроженцев нашего с вами, между прочим, мира, одна из девочек, говоря по-простому — колдунья, а мальчик, тот самый, с вывернутыми веками, способен приказывать животным и влиять на здоровье и психическое состояние людей.

Теперь позвольте перейти к самому главному. Что касается самого пресловутого Троянды, то он, со слов моих собеседников, видимо, вообще — бог…

— Как так — бог? — изумились все.

— А вот так, господа. Что-то вроде легендарного Триглава, мифического Трояна, могучего Тригла из пантеона наших предков, — Торлецкий забарабанил сухими коричневыми пальцами по столу. — И как всякий бог, особенно воплощающий зло, он непредсказуем в своих деяниях и нуждается в тех, кто будет ему поклоняться. И в их душах, видимо. По крайней мере, дьяволу, например, который по сути и силе своей также является богом, нужны души. Понимаете?

— Ты это, Анатольич… На поворотах газ-то сбрасывай! — недовольно прогудел воцерковленный Громыко: — Дьявол — какой он бог? Так, уроненный ангел…

— А там, в Русинье этом, у него что, поклонников не было? — возмутился Илья, которого тонкости теологии не волновали, — чего он к нам поперся? Соплячат этих охмурил, сделал из них черте кого, заставил людей убивать. А потом их же и почикать собирался. Сволочь!

— Нравственными его поступки, конечно же, не назовешь, — согласился граф, — однако куда больше меня интересует, так сказать, этимология этого существа. Откуда оно взялось? Почему так рвалось сюда, в наш мир? Кстати, как сообщили мне трояндичи, никого подобного их бывшему хозяину они не встречали. Думаю, ответив на этот вопрос, мы сможем ответить и на главный: «Где его найти и что с ним делать?»

— Анатольич, а ты способностями своими пошустрить не можешь? — с надеждой посмотрел на графа Громыко. — Ну, там, в астрале пошарить, а?

— Увы, Николай Кузьмич, — грустно улыбнулся Торлецкий. — Я весьма и весьма ограничен в своих умениях. А если учесть, что Троянда пользуется иными энергиями, нежели я, то ни обнаружить, ни проследить за ним я не в состоянии. Еще раз увы…

Илья слушал графа, а у самого в голове вертелась какая-то мысль. Он никак не мог ухватить ее, поймать, так сказать, за хвост. Мысль вилась где-то на периферии сознания, рыбкой скользила меж своих товарок, воробышком порхала в голове, дразня Илью. То, что это была важная мысль, он не сомневался, но по закону подлости она ускользала от него, и в конце концов отчаявшись, он попросту махнул на нее рукой.

И тут же, в полном соответствии с принципами буддизма о том, что все дается нам лишь тогда, когда мы перестаем этого хотеть, мысль перестала ускользать, и перед внутренним взором Ильи огнем вспыхнули слова: «Отец Завы… коньяк… разговор… Пастыри…»

— Я знаю, как возник тот мир! — выпалил он, подавшись вперед и навалившись грудью на стол. — Это такой… вариант нашего мира, но без Пастырей!

— А кто это — Пастыри? — прозвучал от двери негромкий голос.

Все вздрогнули. На пороге гостиной стояла Ния, Римма Глазко. Точеная фигурка, ангельское личико и…

Девочка впервые предстала перед сыскарями без своей всегдашней кожаной шапочки, и все невольно уставились на ее блестящий голый череп, с которого угрожающе раздувала узорчатый капюшон натуралистично вытатуированная кобра. Злые черные глазки змеи и желтые, внимательные глаза выученицы Троянды жутковато смотрелись вместе — будто за спиной у Нии незримо присутствовал еще кто-то.

— Э-э-э… Видите ли, Пастыри… — начал Торлецкий, но Громыко опередил его, резанув правду-матку:

— Да твари это! Обычные твари, что вертят тут, у нас, всем, как хотят. Понятно тебе?

— Нет, — спокойно ответила Ния. — Но я пойму. Мы поймем. Обязательно. Кромно. То есть — во что бы то ни стало.

Она помолчала и снова заговорила:

— Вы знайте. Троянда… Он — страшный. Он сюда пришел, чтобы тут жить. Давно хотел, понимаете? И нас для этого… дыргалил… ну, учил. Мы ему дверь открыли. Теперь он людей искать будет. Чтобы — требованами стали… Поклонялись ему. Силу дарили. Понимаете? И еще: три лика у него. Смарагдоокий чуял, да? Валуя вы видели. Есть другие. Стрень и Агни. Валуй — сильный. Крепкий. Стрень хитра. Коварна. Агни бойтесь. Это — смерть.

Девочка повернулась и исчезла…

— Часовой! — зашипел на Митю Громыко. — Ты куда смотрел, трах-тарарах! Она же все слышала небось!

— Да я не отвлекался, — начал оправдываться тот, — вот честное слово! Не было никого в коридоре. Правда!

— Оставьте мальчика, Николай Кузьмич. Я уже говорил вам, что из всех наших гостей она — самая способная по части владения энергетическими потоками.

— Ага, заколдовала, стало быть, Митьку эта ведьма, — остывая, пробурчал Громыко.

— Они-все-р-вно не-с-пят! — Яна встала, подошла к двери и выглянула в коридор, — м-жет, п-проб-ем-еще-р-аз-п-грить с-ними? Ну, в-просов-то к-уча!