Пастыри. Четвертый поход

«Надо, как проснусь, все же с Вадиком поговорить. Во-первых, помириться все же. А во-вторых... На хрена мне его полудохлый джип? Он что, думает, меня можно вот так просто купить? Память в обмен на... как это в том фильме... на кучу штампованного железа?» – подумал Илья, но сон уже подкрался к нему на цыпочках, подхватил и понес в страну забвения.

«Спокойной ночи, дорогой товарищ!» – промяукал кот Баюн, а может быть, это Илье уже приснилось...

* * *

Из он-лайн дневника Мити Филиппова:

Запись от 25.11.

Разочарование в человеке – это так грустно. Я ему верил, я думал – он сильный. А он оказался... типа туповатым гопником.

Т. очень сердился, и сказал, что: «Omne bellum sumi facile, ceterum aegerrume desinere – всякую войну легко начать, но очень трудно закончить!»

Как теперь они будут мириться? И почему И. поступил так?

Решил брать у Т. уроки фехтования. Осваиваю рапиру.

* * *

Яна и впрямь позвонила Илье, правда, уже на следующий день. Первым делом Привалов извинился за свое наверняка хамское поведение и пьяный бред, который, без сомнения, нес накануне.

– Ну ты д-ешь! – рассмеялась Яна. – Пол-часа р-спис-вал, как у вас там на р-балке ч-дно и сл-вно, а т-перь звиня-шся!

– Нет, нет, что ты! – Илья почувствовал, что от беспомощности и собственной непроходимой тупости его бросило в жар. – Про рыбалку все правда... А ты... поедешь?

– П-еду! – решительно ответила Яна, и Илья ясно представил, как она сопроводила свои слова коротким кивком, тряхнув белой челкой.

Нужно было закрепить успех, двигаться дальше, но у Ильи словно язык отнялся. Никогда, ни разу в жизни, он вот так вот не робел перед девушкой.

«Теленок, – насмешливо фыркнул кот Баюн. – Тебе что, пятнадцать лет? Смотри, у тебя руки вспотели! Ай, позор какой... Ну все, соберись. Вдохни, выдохни – и пригласи ее в кафешку какую-нибудь. Ну, не будь рохлей!»

– Яна, – выдавил из себя Илья, – а ты бы... Не согласилась бы... Когда время будет...

– Ты ч-то? – в голосе Коваленковой послышалась тревога. – Б-леешь что-ль? Ч-го у т-бя с г-лсом?

– Нет-нет, все нормально! – поспешно выпалил Илья и, словно очнувшись, зачастил: – Я тут хотел тебя пригласить... посидеть... кофейку там, пирожные... Ну, я не знаю, в общем, все, что ты любишь!

– О-ки. См-шной ты, Пр-валов... Д-вай так: или пс-лезав-тра, или в ср-ду. Я т-бя с-ма на-йду. Все, поки...

В трубке запульсировали гудки, а Илья зачем-то по-прежнему держал ее возле уха и широко улыбался, бездумно глядя в окно...

* * *

Вместо кафе по итогу они пошли в сонг-бар «Ночной блюз». Место выбрала Коваленкова, объяснив Илье: «Там не т-лько п-жрать м-жно, там Пелагея по-ет...»

Кто такая Пелагея, Илья не знал, но ему, по большому счету, было все равно, куда идти, лишь бы с Яной.

Шагая от станции метро «Китай-город» по направлению к бару, он развил эту мысль: «Пусть в этом „Ночном блюзе“ поет хоть Боря Моисеев, главное, что я иду туда с Яной, девушкой, которую я... которая мне...»

«Да трахнуть ты ее хочешь, чего вилять-то! – немедленно вклинился в поток мыслей невыносимый Баюн. – Что ты, как неродной. Сам с собой-то честным можешь быть?»

«Исчезни, тварь!» – мысленно рявкнул Илья, но по тому, как на него стали поглядывать встречные прохожие, понял, что покраснел. Проклятый кот попал в точку – Яна была небезразлична Илье, причем небезразлична настолько сильно, что он смущался и волновался, как подросток.

Она пришла первой, несмотря на то что Илья выдвинулся из дому с большим запасом. Когда он заметил на углу дома, где они договорились встретиться, миниатюрную хрупкую фигурку в приталенном светлом плащике, у Ильи тут же пересохло в горле и все заготовленные слова точно выдуло из головы холодным осенним ветром.

– Привет! Это тебе... – беспомощно пролепетал он, протягивая Яне три бордовые розы.

– Пр-вет! Ух ты... – Коваленкова интригующе посмотрела на замявшегося Илью сквозь челку и хихикнула: – Ну все! Р-мео и Джль-етта, сц-на под бл-коном...

– Да я же от души! – почти обиделся Илья.

– Все-все... Сор-ряйте, сэр. Сп-сибо, оч-пр-ятно мне. Ль-блю розы, – Яна подхватила своего кавалера под руку, и они двинулись в сторону сонг-бара...

...До выступления загадочной Пелагеи оставалось еще полтора часа. В низеньком зальчике «Ночного блюза» стоял тот неповторимый аромат, который отличает небольшие уютные заведения от пафосных дорогих ресторанов – пахло кофе, ванилью, ромом и жженым сахаром.

За небольшой стойкой колдовал лохматый, как хиппи, бармен. Тяжелые дубовые столики по большей части оказались заняты, и Илья с Яной с трудом нашли себе место у колонны, сбоку от крохотной, полукруглой сцены, над которой возвышалась стойка микрофона.