Пастыри чудовищ. Книга 2 (СИ)

И память не оставляет, купает в своих волнах. Вспоминается отец – он не любил Корабельные Дни, даже храмы не посещал. И мой опекун – господин Драккант учил нас с Мелони делать кораблики и украшать их, водил вечером к речке и хохотал: ну вот, устроили году проводы, расплевались с прошлым? Завтра будем встречать новое?

Аманда идёт рядом, прижав к груди резную шхуну с красными бортами. Понимающе кивает в ответ на мой взгляд.

– Память, сладенький?

Память… о девочке, с сосредоточенно нахмуренными бровями опускающей свой кораблик в воду. Подталкивающей меня локтем: эй, эй, валяй, Морковка, давай уже свой корабль-провожатый. О девочке, которая никогда не окажется в трюме – где груз боли и памяти, и никогда – я клянусь! – не будет забыта и мною оставлена, но что мне делать и как сказать ей о том, что я забыл о своём слове?

Аманда мурлычет песню – на своём языке, но мотив тот же:

Корабли плывут, свет в ночи дрожит –

Что же в трюмах у них лежит?

Это прошлый год, это груз невзгод,

Груз обид, боли и забот.

Корабли плывут, корабли плывут –

За собой они год зовут.

Корабли плывут и уходят вдаль –

Ты прими их к себе, вода.

Машет от общей кухни Фреза, показывает жестом: зайди. Киваю – и слышу, как откликается под утренним небом серебристый зов колокольчика-артефакта.

– Общая встряска, – мурлычет Аманда, – сегодня рано, но это понятно – первый день Перекрёстков… Ты будешь праздновать в питомнике, пряничный? Здесь бывает хлопотно, но уютно, и я пеку свой фирменный пирог со сливками.

Праздновать в питомнике Перекрёстки? Провожать старый год и становиться на порог нового? Звучит как зловещая шутка. Но Мелони останется – а значит, мне придётся тоже.

– Церемонию Провожания мы проводим прямо тут, у пристани, да-да-да. И вечером поём и рассказываем истории – не могу дождаться, что же в этот раз вспомнит Фреза? И у нас ещё новички – о, это будут самые интересные Перекрестки за последние годы! Конечно, встреча года немного задерживается – ты же понимаешь, животные, их Мел и Гриз тоже угощают. Но потом обязательно случается что-нибудь захватывающее: один раз Фреза подралась с грабителями, а как-то раз компания Лортена подожгла его особняк… И ещё один раз они почти утопили самого Лортена, когда решили омыть его от прошлого года – ах, Гриз пришлось прыгать за ним в речку! Просто восхитительно, уверяю тебя, есть, что вспомнить, взять хоть того «клыка», который посреди праздничного ужина забыл что-то в вольере у виверния…

Я резко останавливаюсь, и нойя уточняет со смехом:

– Не Рихард, конечно, тот, что был до него. Нэйш здесь не празднует. Может, он считает, что его истории принесут слишком мало радости, а может, его не забавляют игры – но он проходит Перекрёстки неведомо где и как, в его стиле, да-да-да?

Вот уж точно, – киваю я с некоторым облегчением. Вслед за Амандой поднимаюсь на крыльцо бывшей таверны и спешу на утреннюю «встряску»-совет. Внутри какое-то странное ощущение.

Словно бы Поминальный День (Вспоминальный, как мы шутя называли его с Мелони в детстве) начинается для меня с чего-то важного, о чём я забыл.

ЛАЙЛ ГРОСКИ

Вдохновенная рука того, кто создавал календарь Кайетты, покромсала год на одиннадцать месяцев по тридцать три дня. Каждый месяц получил посвящение в честь божества – а поскольку Девятеро это вам не Одиннадцатеро (про Керрента-Первоварга, вечно забывают) – то ещё два месяца ушли на Предвечного Дикта и Всесозидательницу-Аканту. После такого разделения остался куцый хвостик, не принадлежащий ни старому году, ни новому. Перекрёстки – промежуток в два дня, когда нужно как следует отчиститься от того, что было и подготовиться к тому, что на тебя неизменно свалится.

Проводы и Встреча, Очищение и Обновление, Корабельный день и День свежих вод, Поминание и Веселье – словом, так и так получается, что два дня Перекрёстков содержат в себе противоположное.

В Поминальный день полагается поминать и вспоминать. Ходить по храмам и просить прощения, у кого попросится. Помогать сирым разной степени убогости и печаловаться о своём несовершенстве. Заканчивается день Корабельными проводами, когда все от мала до велика идут к ближайшему водоёму и нагружают его маленькими кораблями – покупными и самодельными, с белыми парусами, исписанными именами, с изукрашенными бортами – в общем, в меру фантазии. На палубу кладут небольшие передачки тем, кто ушёл в Водную Бездну – приветы и память от живых. На мачту вешают фонарики – чтобы все нашли верный путь во тьме.

Трюм положено нагружать всем тяжким, что случилось в прошлом году: расставаниями, болезнями, нуждой, склоками.