Пастыри чудовищ. Книга 2 (СИ)

…и тонкая стальная игла охотничьего ножа, которая прижимается к шее зверя. Откуда нож? И главное – в какой момент он успел его достать?

Арделл машет рукой – кажется, разочарованно. Морвил освобождает руку Нэйша и отходит – тот прячет нож и встаёт. Подбирает дарт из травы и что-то насмешливо говорит Гриз.

– Нечестно, – упрямо шепчет Уна.

– М-м-м, – вспоминаю, что так и не ответил. – Весьма… несуразное создание.

Морвил, изнывая от свободы и игры, валяется по хрусткой траве. Арделл что-то доказывает Нэйшу, сворачивая скользкие от воды кольца кнута. Устранитель отвечает, стоя чересчур близко от неё. Потом оборачивается в нашу сторону и делает приветственный жест.

Уна с испуганным писком кидается поглубже в заросли, а я осознаю, что торчу чуть ли не на виду – слишком увлекся зрелищем.

– На что уставился? – голос Мелони позади окончательно рушит очарование утра. – Грызи выгуливает своих питомцев. Монстра и алапарда. Ха. Эй, Грызи! Эй! Там вызов!

Машет Арделл и бормочет под нос:

– Ну надо ж, Морвил ему опять ничего не откусил. Морковка, а тебе тут чего? Про эту не спрашиваю, – указывает в заросли, откуда звучит новый испуганный писк, – ее дом целебня, это все знают. А ты чего тут хотел узреть?

– Как Морвил ему что-нибудь да откусит, – даю я почти что честный ответ.

Мелони удовлетворенно кивает. Говорит: «Да, тебе там письмо. У Фрезы заберёшь». И направляется к вольерам, и я гляжу ей вслед, пытаясь выкорчевать из себя чувство вины. Потому что ведь даже мысленно теперь я не имею права звать её наречённой или невестой – после того, как позволил себе поколебаться в чувствах. Как ей сказать об этом? И на какой корабль, уходящий в Незримые Дали, возложить этот груз?

– Янист, Тодд приехал, Тодд приехал!

Маленькая Йолла – оживлённый вихрь с белым корабликом в руках. Кораблик к вечерней церемонии Провожания ей делала Фреза (а я помогал с мачтами и парусами) – но у торговца Тодда девочка разжилась маленьким медным фонариком на мачту.

- Глянь, как горит, как настоящий, а? Тодд мне ужо и приделать помог. А на палубу я во, сластей у него купила – это для братьев, а батя сладкого не любил, так Тодд сказал, что вот табачок этот прямо вот про каждого мужика делан, пусть даже и для мёртвого, да! А ты ещё не запас? Совсем не запас?! Так беги, а то ж уедет совсем, а как ты вечером?!

Киваю и спешу к воротам питомника, где уже мило щебечет со старым Тоддом Аманда. Перебирает корабли, рядами выложенные в его тележке, цокает языком: «О, тропы Перекрестницы, груз чьих вин потащит на себе эта шхуна? Эвальда Шеннетского? Впрочем, у меня есть тут на примете один устранитель…»

В присутствии светозарной нойя сморщенный Тодд самую малость разглаживается, жмурится и кивает мне даже с какой-то долей благосклонности. Показывает на корабли – я качаю головой. Мне не нужен корабль для Провожания: мёртвые там, с Единым, предстают перед Справедливейшим Судиёй, который определит каждому Лучший из Миров. Хотя и велико искушение – провести пальцами по гладкоструганным палубам, перебрать медные и бронзовые фонарики в коробке… вернуться памятью в детство, когда традиция ещё что-то значила.

Но я роюсь в коробах Старого Тодда в поисках подарков: я давно запас защитный артефакт для Мелони, нитки для вышивания с серебром для нойя, новый водный амулет – для Лайла… А что может понравиться Арделл? Я всё тянул и тянул, заказал вот для Йоллы отличный атлас с картами Кайетты – девочка очень хочет учиться… А тут не решился.

Так что я перебираю ленты, гребни, артефакты – мелкий подарочный хлам, в котором нет-нет да попадётся сокровище. И не могу отвязаться от старой песни, слышанной ещё в детстве:

Корабли плывут, корабли плывут –

На себе они что несут?

Это тем дары, это тем дары,

У кого под водой пиры.

Корабли плывут по ночной воде,

Где их пристань, скажи мне, где?

Где бурлит вода, где бурлит вода,

Где ушедшие навсегда.

День Памяти на то так и называется, чтобы тебя одолевала память.

Откладываю со вздохом какую-то женскую надушенную шляпку – откуда она у Тодда?

Перчатки – тонкие, прочные, искусно выделанные из кожи. Пропитаны огнестойким составом – коричневая кожа чуть-чуть отливает бирюзой. А у неё иногда краснеют и замерзают пальцы, и перчатки скроют шрамы поперёк ладони…

Аманда цокает языком, поглядывает лукаво:

– Ай-яй-яй, сладенький, какая вещица. Только вот Мел они будут велики, а мне маловаты. Ну, разве что Гриз – в самый раз, представляешь? Тодд, дорогуша, скидочку в честь праздника?

Они торгуются за корабль, взахлёб, с красочными оскорблениями и перечислением достоинств и недостатков товара – пока я прячу перчатки и тихонько сую старому Тодду две золотницы – без торга.