Пастыри чудовищ. Книга 2 (СИ)

— …вопрос — он просто случайно каждый раз в это влезает или уже привык. В смысле, животные часто, бывает, едят забродившее. Особенно если рядом полно таких фруктов или ягод. Но когда такая еда кончается — звери приходят в норму. А есть такие случаи… ну, как у Дрызги.

Смотрела она при этом на меня так, будто полагала экспертом по алкоголизму.

Я молча перебрал в уме свой богатый опыт и предположил бодро:

— Так что… составим ему компанию под задушевные разговоры? Отправим домой, чтобы жена могла до него достучаться? Или… хм… познакомим с тайнами закуси?

Под яростным взглядом Мел я приподнял руки, как бы говоря: да понял, понял уже, сделаю.

В конце концов, пока что рисовался только один выход.

* * *

— Не выйдет, сладенький, — сказала Аманда. Подтолкнула ко мне кружку, в которую я заглянул — и испустил сладостный стон.

— В первый раз за двое суток мне наливают не спиртного. Боженьки! Вкуснотища. Никто никогда не признавался в любви твоему чаю?

— Чаю — обычно нет, — и ямочки на щеках так и играют, так и играют. От кружки вздымается парок с запахом чабреца и чего-то ещё тонкого и пряного, на столе в лекарской — печенье, такое же чудное, как та, кто его сделала.

— Век бы не отрывался, — правдиво сказал я, бросая взгляд из-за чашки… почти на печенье, да. Совсем чуть-чуть повыше. — Очень может быть, клятому яприлю никогда не попадались такие замечательные чаи. Вот он с горя и ударился в каждодневные пьянки. Мел полна ужаса — вдруг сопьётся окончательно, так что надежда, как понимаешь…

Нойя подперла подбородок локтем, показав изумительный изгиб шеи и локон, который решил сбежать из-под цветастого платка и прогуляться по шее и плечу. Вздохнула и огорошила меня повторно:

— Пьяницу излечить нельзя. Иначе я давно бы уже нашла лекарство для Изы, и маленькая Йолла улыбалась бы куда чаще. Я прислушивалась и спрашивала у трав… но травы молчат.

Обвела рукой стену, на которой в изобилии были развешаны веники душистых трав — заготовки для будущих зелий.

— «Трезвость»…

— Это только способность протрезвить разум. Убрать вино из крови и прояснить рассудок. Ни зелья, ни эликсиры не убирают привычки. Страсти. Тяги. Ты можешь дать ребёнку горчицы — и всё-таки ему будет хотеться сладостей. Можешь очистить желудок обжоры — но тот пожелает еды ещё раз. Можешь дать обольстителю женщин «охладилку» — и как только её действие закончится…

— Он засмотрится на очаровательных дам, — подхватил я, старательно засматриваясь на одну конкретную очаровательную даму. — Ясно. Мел тоже толковала что-то про зависимости, физические и психологические… В общем, само по себе это не пройдет.

— Это может пройти, если кончится средство опьянения.

Аманда принялась расхаживать по лекарской, шелестя длинной юбкой. Полезла в один из многих шкафчиков вдоль стен — позвякала чем-то соблазнительным.

— Да… Очень может быть, что этот яприль просто голоден, а на плантациях Вельекта растёт хороший, сладкий виноград. Если больше не сбрасывать виноград в канавы, чтобы он там бродил… разве это не проще всего? У яприля не будет столько привлекательной пищи, и он уйдет.

— Так-то оно так, только там же… ну, южане! Вот уж не представляю, сколько времени им придется втолковывать, чтобы не спихивали жмых в канавы. И не выкидывали туда же подгнившие гроздья. А если придётся вычерпывать из канав то, что уже там есть — и вовсе в девятницу не уложимся. Не говоря уж о том, что свинка чересчур уж рвётся к людям во хмелю. Может, ей совестно пить без компании или она жаждет поделиться хорошим настроением…

— Нойя говорят — не шути с хмелем и любовной страстью: кто знает, куда заведет… Можно было бы использовать «Ни капли», это зелье изобрели в лейре Ядовитого Жала, и рецепт я раздобыла пару лет назад. Если человек выпивает эликсир — от спиртного ему становится худо…

— Боженьки! Ужасы какие.

— …сильно тошнит, нападает слабость, лихорадка, понос.

— Тот, кто это изобрел, не очень любил человечество, да?

Травница мелодично рассмеялась, отбрасывая тугие кудри.

— Мастерицы этого лейра любят человечество, пока оно приносит им звонкие золотницы. Это зелье у них покупают как раз те, кто думает вылечиться от пьянства.

Я постарался изобразить на своем лице пропасть всякого разного — от сомнения в таких вот зверских методах до глубокого ужаса при мысли о том, что кто-то к такому еще и прибегает.

— Кушай печенечку, — пропела нойя. — Ты прав, сладенький, да-да-да… не каждый излечивается. Кто-то травится, но все равно пьет. Кто-то начинает искать и обходные пути — вроде дурманящих зелий. Кто-то покупает противоядие — впрочем, мастерицы лейра не внакладе… Но это зелье рассчитано на людей, вот в чем дело, сладенький. Я могла бы попытаться приспособить его под организм яприля, но нужно время, а ты как раз говоришь, что времени нет.

Я вонзил зубы в печенье — сегодня творожное, с медом и цукатами. Всё неизменно подводило к тому, что саму причину опьянения нужно от яприля убирать. Потому что держать пьяницу в винном погребе — не самая лучшая идея. Но если нельзя убрать, так сказать, погреб…