Пастыри чудовищ. Книга 2 (СИ)

— Вы, видимо, имеете в виду Энкерскую резню? Извольте. Всё случилось в 1572 году от Прихода Вод. Тридцать третьего… в последний день Луны Дарителя Огня. В этот день в городке Энкере была весенняя ярмарка. На улицах собрались толпы народа. Были и зверинцы, и приезжий цирк. Большинство источников сходятся на том, что всё началось именно с цирка, хотя что именно там случилось — выяснить не удалось.

Вспомнилось в голубом сумраке — мимолётно и остро: мне шесть, отец рассказывает о Дне Энкера, который случился за два года до моего рождения… Тогда ещё не были написаны книги, а слухи были фантастичнее некуда. О вырвавшихся из зверинцев драккайнах. О сотнях алапардов, которые почти уничтожили город.

Действительность оказалась скупой, мрачной и кровавой.

— Так или иначе, два… в некоторых источниках — три алапарда взбесились.

Самец и самка, — едва слышно откликнулась Арделл. — Хозяин цирка не рассчитал удар и убил их детёныша. Алапарды мирные и поддаются дрессировке, пока вы не трогаете их стаю. Но если вдруг… это — «кровная месть». Состояние такое же, как у яприлей и мантикор при ранениях. Алапарды перемещаются с огромной скоростью. И убивают всех на своём пути.

— Вам, разумеется, виднее, — потому что, о Единый и все его ангелы, это же варг, который постоянно таскает за собой алапарда, кормит его с рук и засыпает у камина, обнимая за шею! — Итак, эти алапарды впали в состояние бешенства и начали убивать народ на улицах. На заполненных людьми улицах. Насколько я понял из книг — они просто пронеслись по ярмарке, разрывая всё, что попадалось под когти и клыки. Количество жертв до сих пор считается спорным: молва, конечно, всё сильно преувеличила. Но в любом случае — несколько сотен.

К этому Арделл не добавила ничего. Оперлась локтем на колено и уставилась на меня — готовая слушать в такой вот нелепой позе.

— Алапарды, убивая людей, продвигались к главной площади Энкера… Белая площадь, теперь площадь Явления. Там тоже были гуляния, так что и там они смели не меньше сотни человек. А затем их остановил ребёнок. Дитя Энкера, Чудо Энкера, Десятое Чудо Кайетты… у варгов нет для него особенного названия?

Арделл качнула головой.

— В общем, в момент всеобщего отчаяния на площади явилось чудесное дитя — канонично его изображают в белом, с золотыми локонами и синими глазами. Оно протянуло руку к алапардам — и…

Сарказм смялся, ссыпался в горло пеплом. От остатков чужой боли. Жутких картин, которые приходили после отцовских рассказов — на границе яви и сна.

— Они остановились. Сперва прекратили убивать, а после и вовсе поползли. Две окровавленные твари, по площади, которая когда-то была белой. К ногам ребёнка, словно к ногам своего господина или божества. И когда они доползли — они остались лежать там, у его ног, мертвыми. После этого Дитя Энкера исчезло.

За стенками «поплавка» шумела вода — будто толпа. Прислушайся — различишь горестные завывания и недоуменные вскрики. Услышишь неистовое рычание, переходящее в заискивающие взвизги. Прикрой глаза — увидишь алое на белом: белые камни и алые следы, белые одежды и алые пасти, и золото шкур и волос, и над всем этим — пронзительная, неземная синь.

Неба и глаз.

— С тех пор Ребёнок Энкера считается чудом. Десятым из девяти официальных чудес Кайетты — таких, как Камень, Кормчая, виры, «пустые элементы» и прочее… Может быть, потому что никто так и не смог его отыскать. Или не смог представить — что он такое: божественный посланник, или просто ребёнок с необычным Даром, или…

Показалось в полутьме — следят глаза. Серые, с приметными травянистыми разводами. Спрашивают — ну как, Рыцарь Морковка? Ты же скажешь это?

— Или один из ваших. Но ведь как раз варгом он не может быть, верно ведь?

— Почему же, господин Олкест?

«Где тебе знать, глупенький Рыцарь Морковка»… Ну что ж, ей придется сильно удивиться — сколько я знаю.

— Потому что все варги сосчитаны с рождения. И рождение любого из них ощущается остальными. Как и смерть. В одной из книг, которые я изучал… неважно. Словом, каждый из варгов ощущает рождение и смерть другого, где бы тот ни находился. Разумеется, я не представляю — как это происходит, и понимаете ли вы, кто именно рожден или умер…

— Не все и не всегда, — перебила Арделл. Обхватила себя руками за плечи — будто старалась отогнать внезапный озноб. — И это… легко спутать. Миг рождения и смерти на самом деле похож — это всегда словно волна потрясения, боли… нечто, что отдаётся в сердце и крови. Сложно описать. Лишь с годами учишься различать оттенки. Понимаешь, о жизни речь идет или о смерти. Наши старейшины, наставники — те ощущают и место рождения. После этого ребёнок воспитывается в общине.

Царапнуло, заскреблось внутри. Что значит — место рождения? Разве не все варги рождаются в общинах? Не могут же быть правдой эти сведения из трактата Филора Крайтонианца — о том, что варги похищают женщин…