Пастыри чудовищ. Книга 3

По такому случаю жена Трогири скоро отправилась в Омут Душ вслед за мужем. А сынок, на глазах которого папанька попал под виверния, говорят, нехило поплыл рассудком. Закрылся в Мертейенхе, носа из него не кажет и никого не принимает — то ли оплакивает папочку, то ли предаётся безумствам. Особо отчаянные щелкопёры пытались пролезть, только вот перед поместьем… раз… два… тройная линия защиты, тейенховая роща обнесена оградой с защитными артефактами, вон там стоят сигналки…

— Не Цветочный Дворец, — шепнул Нэйш, глядя на ограду и сигналки так, будто они поубивали его родных, — но совсем неплохо.

Поместье Мейса Трогири казалось частью тейенховой рощи вокруг. Колонны-стволы, зелёная резная крыша — и древний, диковатый вид.

Типчик, который нас встречал, к поместью не подходил. Типчик был низковат, хлипковат, а напомаженной и заглаженной причёсочкой напоминал мелкого банковского служащего.

— Неприемлемо! — вякнул типчик, едва мы с напарничком выгрузились из экипажа. — Неприемлемо и недопустимо! Нарушает все договорённости! Как вы их сюда пропустили? — это уже вознице. — Вы будете наказаны за то, что привезли их! А вы — как вы посмели нарушить уговор, это… даже и не думайте, что вам сойдёт это!

Нэйш переваривал истерику со спокойствием того, кто время от времени убивает зверушек на глазах у Мел. А вот возница втянул голову в плечи так, будто его кнутом шибанули, да и руки тряслись. Если только это не боязнь лютого управляющего, то…

— Господин Трогири, так? — изрек в этот момент напарничек. — Не хотите объяснить, о чём идёт речь?

Хлыщ выпучил глаза и ткнул пальцем в меня, будто дамочка, в будуар которой принесли блохастую левретку. Нэйш окинул меня взглядом, который говорил «Отчасти понимаю и даже разделяю ваше негодование, но…»

— Это Лайл.

— Оговаривалось, что вы будете один!

— Оговаривалось, что охотник будет один, — поправил Нэйш педантично. — Лайл не охотник, он…

Пауза вышла оскорбительной, и я поспешил в разговор:

— Помощник на все руки — ну, знаете, переговоры, прикрытие, иногда вот приманкой поработать приходится. А в чём проблема? Если волнуетесь за конфиденциальность, то я как раз отвечаю за полное неразглашение в пользу клиента.

— Никто из группы, — сипел Мертейенхский затворник, — не должен был знать. С-секретность… На этой территории…

— Если вы настаиваете — мы можем покинуть территорию прямо сейчас.

Таким тоном можно перекинуть в лёд пару средних речек. Хозяин поместья заморгал и утратил воинственный пыл. Личико с мелкими чертами исказилось испугом — будто у мальчишки, когда урок не выучил, а учитель выдернул отвечать.

— Я должен по… поразмыслить, да. Немного поразмыслить. Несколько минут. А вы подождите. Я сейчас… пойду… поразмыслю, да.

Хлопнула тяжёлая дверь из тейенха. Оставляя нас пялиться на сложную резьбу.

— Слышал, конечно, что на детях талантливых людей природа отдыхает, — высказался я вполголоса. — Но тут она уж прямо длительный отпуск взяла.

Попытался было разговорить возницу, но тот отворачивался, мотал головой и трясся так, что аж в лошадях отдавалось. Ладно, если только сынок знаменитого Трогири не примет нужные таблеточки и не передумает — поездка может оказаться слишком короткой.

Таблеточки оказались что надо: за распахнувшейся вновь дверью, открылась бездна гостеприимства.

— Прошу прощения, даже не знаю, как оправдаться… Такой нелюбезный приём, входите же, входите. Господин Нэйш и господин… Лайл, ах, это не фамилия, какой я недогадливый. Гроски, да, очень приятно познакомиться, и мне правда, очень жаль. Приветствую вас в Мертейенхском поместье — обители лучшего из охотников Кайетты!

Полутёмный холл и без того орал о том, чья это обитель. Он был устлан шкурами альфинов, а по стенам красовались головы бестий. Кое-где стояли и чучела — а на почётных местах было развешано аж шесть высоченных портретов Мейса Трогири. Охотник на единороге, охотник со сворой собак, охотник поставил ногу на голову поверженного альфина…

— Боюсь, я совершенно одичал в своём уединении. Но когда сберегаешь наследие знаменитого отца… тяжкая ноша… и столько недостойных людей хотят проникнуть сюда, ходят и вынюхивают… Впечатляет, правда? Вот это знаете что? Шкура Мартакского людоеда, три года и почти двести жертв, отец выслеживал его две девятницы… А вот чёрный альфин, он нападал на добытчиков серебра в Айлоре. О, вы, конечно, слышали про этого огнистого лиса, он разорял и поджигал птичники в Ирмелее, виртуозно обходил ловушки, несколько лет водил за нос охотников и из облав уходил! Венец коллекции — скортокс, эти твари очень опасны, особенно их хлысты, и то, что отец одолел одну такую…

Хлысты скортокса — с десяток длинных, кожистых кнутов Гриз Арделл — свисали со стены безжизненно. А сынок Трогири вился вокруг — сам как хлыст, пригибался, хихикал, заглядывал в лица.