Пастыри чудовищ. Книга 3

— Непристойным? Твоё намерение болтать со мной и стеречь мой сон? Нет, я так точно не считаю. Просто… нужно увидеться кое с кем. Сейчас. И да, тут мне нужно… остаться одной.

Наверное, она ещё выглядит не вполне пришедшей в себя. Рыцарь Морковка вскидывается встревоженно, готов спорить и просить, чтобы она позволила в кои-то веки, хоть немного присмотреть за собой…

«Не надо больше говорить. Я знаю, что ты уже решил следовать за мной повсюду — может быть, на своё горе, но решил. Однажды ты последуешь за мной и в мою комнату тоже. И дальше, если не побоишься. Но есть встречи, на которые нужно приходить в одиночку».

Говорить это всё слишком долго, так что она просто наклоняется вперёд и прижимается к его губам. Потом смотрит на его ошеломлённое лицо, слегка улыбаясь, и шепчет:

— Спасибо. Я здесь. И я не уйду.

И делает шаг в комнату, закрывая за собой дверь.

По скрипучему полу — как по чуть поостывшей, бугристой лаве. Куртка летит в угол, а путь к столу кажется бесконечным, растянутым. Потому что с каждым шагом она проходит всё больший путь. Внутри себя. Среди стен замёрзшей внутренней крепости.

Там, в подземельях, в темницах… хищники, которых нельзя приручить. Впавшие в кровожадное исступление зверинцы. Разгромленные охоты. Мальчишка-Мастер, лицо которого перекошено страстным предвидением. Неизвестный в плаще на улицах Энкера — мановением руки уводящий за собой алапардов под восхищенное «Чудо… чудо…»

И — то недавнее, рвущееся на волю яростнее и нетерпеливее всех. Увиденное в сознании Креллы. То, что притаилось в алом, безумном водовороте сознания: предвкушение. Скоро, скоро, скоро — и бесконечные подземелья, темные и путаные, и люди на алтарях, кровь на белом и кровь на плитах, обезумевшие звери, врывающиеся в города…

Алапарды на улицах, и кричит мальчик на площади.

Разные мальчики. На разных площадях разных городов. И за ними — другие голоса: женщин, и стариков, и мужчин…

Вода в Сквозной чаше чуть заметно качается. От упавшего в чашу сквозника бегут волны — маленькие, потом побольше…

Мы у подножия волны, — думает Гриз, вглядываясь в собственное отражение. Война за Воздух. Таранный Мор. Пламенное Нашествие. То, о чём говорил Дерк Мечник. Время от времени Кайетту захлёстывает безумие. Топит то одно, то другое — и всегда это было связано с бестиями. Летающими или огнедышащими. Или теми, что крушат стены. Но теперь всё не так. Теперь вовлечены варги. Прогрессисты. Терраанты. Вовлечены все, и мы сейчас — у подножия волны. Вода уже отхлынула, и волна уже поднимается… выше, чем обычно.

Так, что может поглотить любые крепости, Эвальд.

— Гризельда! А я всё ждал, что вы на связь выйдете. Рад, что встреча с роднёй прошла благополучно. Хоть и с некоторыми проблемами, верно же?

— Да, — говорит Гриз, глядя теперь в лукавые глаза юнца на неприметном лице. Эвальд Шеннетский кивает, с огорчением разводит руками.

— Вас, конечно, малость страховали с моей стороны… Но взаимоотношения варгов слишком уж тонкая штука. Мои агенты просто боялись убить вас обеих, пока вы были в единении. В сущности, что мы вообще знаем о варгах? Вы, например, представляете, откуда у вашей тётушки такие силы? Вот и я нет. Зато теперь мы знаем, что она действовала не в одиночку. И это как-то даже, знаете… тревожит.

— Да, — говорит Гриз ещё раз.

Роаланда Гремф и Пастыри Крови, которые называют себя почему-то заполненными сосудами. Которые веруют в скорую погибель Кайетты и считают, что для её предотвращения нужно убивать людей. Которые что-то знают — что связано с варгами, их историей… или не только их историей. Ведь что мы, в сущности, знаем о Кайетте, Эвальд?

— Так что, я надеюсь, что вы осознали… как это? Степень угрозы. И поскольку в последнюю нашу встречу вы сказали, что подумаете, а теперь вот связались со мной… Вы решились, не так ли?

— Да, — отвечает она в третий раз.

ЭПИЛОГ

«…в редчайших случаях грызуны этого вида

выбирают оставаться на кораблях даже

во время штормов или крушений,

руководствуясь непонятными науке мотивами…»

Энциклопедия Кайетты

ЛАЙЛ ГРОСКИ

— В долг не дам, так твою-растак!

— Лу, — Я прижал руки к сердцу с истовой печалью. — Да как ты и обо мне-то такое…

— Ты рожу-то свою видел, Сорный? Да после твоих визитов тянет все ложечки в доме пересчитать!

Беседы со стариной Лу всегда плыли по одному и тому же руслу одной и той же реки. Вот и сейчас я привычно отыскивал незагаженные кружки, раскладывал по столу острые колбаски, косицы сыра, копчёную рыбку и прочие атрибуты к пивку. А старикан поудобнее устраивался в кресле и вовсю выражал своё горячее ко мне расположение.

— Я-то уж хотел Керренту-Первоваргу благодарности возносить — думал, тебя сожрала какая мантикора. Хе… хе… Так ведь и то бы вылез, небось, а? Через другой-то её конец? Славно вылезать умеешь, Сорный! Я-то уж думал — тебя той заварушкой с Гильдией расплющит, а вот гляди ж…