Пат для рыжей

Больше всего на свете хочу сейчас… поцелуя. Потому что вот так, облапанной грубо, дешевкой, девкой продажной себя чувствую. Внутри в одном котле кипят ярость, обида, и жгучее желание. Как можно одновременно и хотеть и ненавидеть? Такое со мной впервые.

Макс начинает ласкать меня между ног, отодвинув тонкую ткань белых кружевных танго, и последние обрывки мыслей разбиваются вдребезги. Каждое касание током бьет, взрывается упоительным ощущением. Я знаю толк в ласках, часто мастурбирую перед сном, но это лишь слабая попытка сбросить напряжение. Ничего общего с тем, что чувствую сейчас. Ощущения — словно год не занималась сексом, не кончала. Меня колотит, тело выгибается навстречу…

— Бл**дь, — рычит мне в шею Макс, впиваясь в кожу зубами. — Охереть… Я сейчас тебя трахну…

И я, вопреки гордости, которая была для меня всегда на первом месте, таю от этих слов, завожусь как одуревшая от похоти самка. Хочу, чтобы он это сделал. И плевать на последствия. Хоть потоп, хоть смерть…

И тут понимаю, что как раз это с девяносто девяти процентной вероятностью и произойдет, если продолжим. Я это уже проходила. Уже выбирала сама и Давид быстро мне мое место указал. И то, куда мне следует засунуть свои желания… Я должна быть неприступной, как Рапунцель в крепости. Особенно сейчас. Особенно для подчиненных. Макса в расход пустят не задумываясь… Эта мысль остужает мой пыл мгновенно.

Еще секунду назад я была раскаленной от желания, а сейчас заледенела. Снежная королева вернула себе истинное лицо.

Мне не по силам оттолкнуть Макса, поэтому вцепляюсь в его руку, что ласкает меня, и отшвыриваю. А потом бью его по лицу. Изо всех сил. Это не пощечина, а настоящий удар. Ладонь пронзает острая боль. Патов отскакивает от меня тяжело дыша, прижав руку к месту удара. Он все еще заведен, дышит тяжело, руки сжимаются в кулаки. Как зверь перед атакой. На секунду мне становится страшно, что сейчас ответит таким же ударом. Читаю в его глазах желание сделать это. Но он сдерживает себя.

— Наигралась, Королева? — спрашивает свистящим хрипом.

— Пожалуй, — отвечаю, стараясь чтобы голос не дрожал. — Достаточно реализма. Теперь, глядя на твою рожу они точно поверят, что ты со мной спал.

— Возможно, нам следовало продолжить, и тогда они, глядя на тебя, поверили бы, что я с тобой спал, — в голосе Макса издевка, а меня снова жаркой волной накрывает. Как бы я выглядела после секса с ним? Он прав, в этом случае мы бы не нуждались в маскировке. Это было бы заметно. И незабываемо. Но этого никогда не будет…

Не говоря больше ни слова Патов выходит за дверь. Даже слабо ею не хлопнув. Бесшумно. Спокойно. Но эта тишина в клочья разрывает мои натянутые, точно струны, нервы.

* * *

Оставаться в одиночестве комнаты невыносимо. Я все еще горю, поэтому наплевав на все, иду в душ, решив все-таки воспользоваться гостеприимством четы Абакумовых.

Потрясающий сервис — когда покидаю ванную комнату, нахожу на кровати платье. Изысканное, кружевное… черное. Забавный поворот — приехала в белом, точно ангел, и закончила вечер в черном… превратившись… в демона, изгнанного из рая за грехи? После поцелуев Патова, жадных, порочных, после того что сделала с ним, снова швырнув лицом об асфальт, по-другому не могу себя назвать…

Не могу оставаться одна, да и хозяйку, столь заботливую, надо уважить. Хоть ненадолго вниз спуститься. Раз уж Нинка оказала мне столь щедрое доверие. В прошлом она скорее заперла бы меня в этой самой комнате.

Собираясь сюда я продумала все до мелочей — платье, аксессуары, макияж. Но сейчас, приняв душ, нет сил снова «рисовать лицо». Ограничиваюсь парой взмахов пуховкой с мерцающей пудрой, крашу губы светло розовой помадой. Грешница с невинным лицом — вот о чем говорит мое отражение. Лицо почти без макияжа выглядит гораздо моложе… а на кружевном платье, закрытом спереди, на спине вырез почти до трусов.

Спускаюсь вниз, все заняты представлением, которое пообещал Абакумов. Ищу взглядом Макса. Стоит рядом с Нинкой, ее рука гладит Патова по предплечью. Мгновенно вскипаю. Что за игру затеяла подружка?

Подхожу к подруге и Максу, с улыбкой благодарю за платье. Касаюсь правой руки Макса, обвиваю ее руками, тогда как на левой все еще висит Нинка.

— Не за что дорогая, — отвечает подруга. — Тебе очень идет, правда Макс?

Он окидывает меня внимательным взглядом, но ничего не говорит. На скуле все еще красное пятно от моего удара. Нина, конечно же, по-своему поняла нашу ссору. Но вместо того чтобы охранять мужа от меня, сосредоточилась на Патове. Почему? Хочет вызвать Мишку на ревность? Вполне возможно, это в ее духе.

Я подошла к ним лишь с целью узнать у Патова о том, насколько мы продвинулись к цели. Но сейчас это невозможно, и он делает вид что не понял моего намека. Продолжает мило беседовать с подругой. Вскипев, оставляю их наедине.

Спускаюсь в сад. Здесь очень светло — повсюду ночные светильники, подсветка бассейна. Но меня манит темнота и одиночество резной беседки. Прохожу туда, опускаюсь на скамейку. С наслаждением вдыхаю теплый ночной воздух.