Паткуль. Неистовый лифляндец

Приобретение нового союзника России происходило по другой схеме, нежели с датчанами. Датчанам некуда было деваться, и война со шведами была для них неизбежной. Переговоры с ними проходили вполне открыто, в обстановке взаимопонимания и дружелюбия. Встречи же с саксонцами проводились тайно, по ночам, чтобы о них не прознали ни швед Бергенхъельм, ни поляк Бокий. Дело в том, что Карлович представлял в Москве только Саксонию, в то время как Польша, номинальным королём которой недавно стал Август, воевать со шведами отнюдь не собиралась. Таким образом, союз с Августом не означал союза с Польшей. Поэтому переговоры проходили в тайне не только от шведов, но и поляков. Отсюда щекотливость ситуации, в которой оказались переговорщики, отсюда и чрезвычайные меры конспирации и предосторожности, которыми были обставлены переговоры, перенесенные подальше от Москвы в село Преображенское.

В переговорах с русской стороны приняли участие Ф. Головин и переводчик П. Шафиров. Саксонцам ассистировал датский посол П. Хейнс. Г.К.Карловича в Москве сопровождал тайный советник фон Валлендорф, за которым скрывался Паткуль[32]. Паткуль был специально придан Карловичу в помощь, чтобы изложить царю свои «Соображения о способах ведения войны со шведами», оговорить в ней роль России и защитить права Лифляндии как вассала Польши от возможных посягательств русских.

Сразу по прибытии в Москву Карлович с Паткулем вступили в контакт с датским послом П. Хейнсом. Датчанин, пользовавшийся благосклонностью царя и хорошими отношениями с его первым министром Ф. Головиным, ввёл их в курс дела и на протяжении всех переговоров оказывал саксонцам всемерную помощь и поддержку. Советник «фон Валлендорф» раскрыл перед Хейнсом своё инкогнито, и между ними установились дружеские отношения. Датчанин предоставил Паткулю для проживания свой дом, и они провели вместе много времени, особенно когда из-за болезни посланника Карловича посольские дела на какое-то время застопорились. Паткуль, благодаря своей нетерпеливости и горячему нраву, всё время подталкивал Карловича и Хейнса к каким-то действиям, чтобы ускорить дело, а Хейнс с присущим ему спокойствием уговаривал набраться терпения – в Москве дела быстро не делаются.

Поуль Хейнс был отлично проинформирован о том, что у царя Петра в отношении Ливонии были свои планы, не совпадавшие с идеями Паткуля, но датчанин предпочёл об этом не информировать лифляндца. Вероятно, он полагал, что горячность и максимализм Паткуля могли бы только повредить переговорам. Поэтому Хейнс постоянно внушал Паткулю, что главная цель переговоров – это война со Швецией, и никоим образом не следует ограничивать планы царя, какими бы они не были.

Г.К.Карлович прислушался к мнению П. Хейнса и на переговорах изложил лишь основные пункты записки Паткуля, избегая излишних деталей и не делая акцента на лифляндских делах. Как потом покажет жизнь, это была правильная линия: война со шведами началась «по бумаге», но потом начались «овраги», и сценарий, придуманный Паткулем, нарушился. Виноваты во всём оказались непредсказуемый шведский король, преимущества шведской армии над войсками союзников и неготовность к войне России.

Паткуль был представлен царю, равно как и была представлена его аналитическая записка. В записке саксонский курфюрст солидаризировался с желанием царя иметь порт в Балтийском море, но какой конкретно, не уточнялось. В записке говорилось, что кроме экономических выгод, Россия в результате выхода к Балтийскому морю приобретёт в Европе такой политический вес, который даже вынудит Людовика ХIV отказаться от доктрины «универсальной монархии». Август II обещал царю в предстоящей войне отвлечь на себя основные силы шведов, чтобы отклонить всякую опасность для русских войск. Это был явный перехлёст и грубый неучёт шведского потенциала. Естественно, что Пётр не поверил всем этим хвастливым заявлениям, но и никоим образом не пытался их дезавуировать – других союзников у него пока не было.

Карлович предлагал начать военные действия уже в декабре 1699 года штурмом Рижской крепости. Генерал изложил хитроумный план взятия основного города Лифляндии и уговаривал царя начать немедленные военные действия в Ингерманландии: «Теперь или никогда!» На это царь ответил, что для развёртывания своих войск в указанном направлении понадобится время и средства, а пока же начинать войну Россия не могла. Царь не выдвигал никаких возражений против ограничений на распространение русского влияния в Прибалтике, но не переставал повторять, что без достижения мира с турками о войне и думать было нельзя. И он настоял на том, чтобы в текст договора была включена на этот счёт особая оговорка (ст. 13).

11 ноября 1699 года русско-саксонский договор был подписан, а 23 ноября произошёл обмен текстами русско-датского соглашения, подписанного ещё 21 апреля