Паткуль. Неистовый лифляндец

Посол императора Леопольда не очень интересовал царя, и он дал ему аудиенцию лишь в сентябре месяце. Мелочной характер австрийца проявился и был замечен помощниками Петра сразу. Гвариента Пётр принял без всякого протокола у себя на дому и даже не дал ему сказать пышную речь при вручении верительных грамот. Пётр, задав обычный вопрос о здоровье императора, тут же рассмеялся и заметил, что сам видел императора позже посла. Посол жаловался, что русские, которым-де в Вене была оказана высокая честь, ведут себя неблагодарно и всячески поносят и передразнивают повадки австрийцев (Лефорт и Головин). На следующий день Гвариент присутствовал на приёме в доме у Лефорта. Датский посол и поляк заспорили о месте. Услышав перебранку, Пётр презрительно произнёс «Дураки!». Секретарь Гвариента записал: «Это общепринятое у московитян слово, которым обозначается недостаток ума».

Не очень жаловал Пётр и польского посла Яна Бокия. Польша, несмотря на то, что имела королём друга царя – Августа, проводила самостоятельную, антирусскую внешнеполитическую линию. Польский посол Малаховский на Карловицком конгрессе попортил Возницыну немало крови. Зато саксонец Карлович понравился царю, и Пётр вёл с ним доверительные разговоры.

2 апреля царь подписал указ о назначении Емельяна Ивановича Украинцева чрезвычайным послом в Константинополь для заключения длительного и прочного мира с турками. Возницын советовал послать к туркам человека опытного, незнатного, но умного. В Воронеже Пётр дал указание построить специальный корабль, который должен был доставить Украинцева в Стамбул. Для обеспечения миссии Украинцева в Голландию 6 августа выехал посол Андрей Артамонович Матвеев, сын убитого стрельцами боярина. В его задачу входило добиться поддержки со стороны Генеральных Штатов и Англии в деле заключения мира с султаном. Матвеев получил также инструкции попытаться привлечь Голландию в антишведский союз, а если это не удастся, то, по крайней мере, договориться о том, чтобы в предстоящей войне Голландия и Англия занимали нейтрально-дружественную позицию.

В Берлин выехал посол Ю.Ю.Трубецкой уговаривать бранденбургского курфюрста вступить в тройственный антишведский союз. Саксонцу Я. Х.Флеммингу, другу и доверенному лицу короля Августа, удалось склонить бранденбургского курфюрста только к оборонительному союзу, но этого было мало – нужно было отговорить Фридриха III от участия в испанских делах и попытаться заинтересовать его делами шведскими.

Эскадра из 12 боевых кораблей и вспомогательной флотилии под командой Ф.А.Головина с Е.И.Украинцевым на борту отплыла из Воронежа 27 апреля. Капитаном на одном из судов был Пётр (Пётр Михайлов), остальными кораблями командовали иностранцы. Во время подготовки похода к Петру поступила жалоба Гвариента на П.Б.Возницына, который своим поведением на Карловицком конгрессе разозлил австрийцев. Жалоба на посла не поколебала доверия царя к Возницыну, который плыл вместе с царём до Азова, где ветеран Карлович вместе с адмиралом Ф.А.Головиным разрабатывал инструкции для миссии Украинцева. Наказ, как всегда, состоял из двух частей: официальной, протокольной и тайной, раскрывавшей существо предстоящих переговоров, и предоставлял Украинцеву большую самостоятельность в действиях: «учинить по своему рассмотрению» или «делать как угодно, только чтобы дело сделать».

5 августа эскадра вышла к Керчи и стала на виду у турецкой крепости. Впечатление турок от появления русской эскадры в одном слове выразил адмирал Крюйс – «ужас». Турки никак не хотели пускать корабли в Стамбул, пугали трудностями плавания по морю, предлагали отправить посольство по суше, торговались по поводу кораблей сопровождения. Тогда Ф. Головин по поручению Петра заявил адмиралу Хассан-паше: «В таком случае мы проводим своего посланника со всею эскадрой». Туркам пришлось пойти на уступки, и скоро линейный 46-пушечный корабль «Крепость» взял курс на Константинополь, а Пётр вернулся в Воронеж, откуда в сентябре 1699 года прибыл в Москву.

В Москве с 26 июля находилось большое шведское посольство (150 чел.) во главе с двумя послами – Ю. Бергенхъельмом, бывшим главным обвинителем Паткуля, и А. Линдхельмом. Шведы прибыли известить царя о вступлении на престол Карла ХII и привезли с собой богатые дары – серебряные изделия германских и шведских мастеров весом 8 пудов 9 фунтов 88 золотников и на сумму 3.245 рублей 26 алтын и 1 деньгу. Таких богатых подарков шведы русским никогда не дарили, и это красноречиво свидетельствовало о намерениях стокгольмского двора с Россией не ссориться.