17 июня король со всеми силами двинулся под Ригу, где на южном берегу Двины их поджидала саксонско-русская армия под командованием старого фельдмаршала Адама Хейнриха Штайнау. Фельдмаршал, не имея представления, в каком месте шведы начнут переправу через реку, распылил наличные силы по широкому фронту, а потому не смог оказать им достойного сопротивления.
5 июля Карл XII, далеко оторвавшись от армии, прискакал под Ригу и вместе с генерал-губернатором Эриком Дальбергом и генерал-майором Магнусом Стюартом, руководившим год назад десантом под Копенгагеном, стали изучать диспозицию. Не мудрствуя лукаво, Карл XII 9 июля отдал приказ переправляться на другой берег прямо из-под стен Риги. Одновременно в лодки и на плоты сели около 7 тысяч солдат. Они быстро переправились через реку и стали закрепляться на другом берегу. Штайнау несколько раз контратаковал противника, но безуспешно. После ожесточённого многочасового боя саксонское войско не выдержало и обратилось в бегство, оставив на поле боя всю артиллерию и около 2 тысяч убитыми, ранеными и пленными. Во время боя за Кобронские шканцы, обороняемые русским отрядом, был убит старый соперник Паткуля полковник Магнус фон Хельмерсон.
Король Август снова заёрзал, его военный пыл угас, и «жареный петух» опять стал «клевать» его в самое уязвимое место – честность. Вокруг него снова зашевелились сторонники мирной партии. Мир со Швецией не только ставил крест на амбициях Паткуля, но и представлял угрозу его личной безопасности. Он был всего-навсего лишь бесправным эмигрантом и в любой момент мог быть выдан на расправу шведским властям.
Чтобы «достучаться» до Карла ХII, Август пошёл на беспрецедентный шаг и выпустил на поле боя самое страшное оружие – свою любовницу Аврору фон Кёнигсмарк. Выбор Авроры был неплохим, ко всем её внешним качествам добавлялось ещё одно достоинство – её отец был шведским дворянином, и графиня имела определённое влияние и на шведские дела. Карл ХII не имел никаких формальных поводов, чтобы сердиться на неё или испытывать неприязнь. Когда-то графиня написала даже восторженный панегирик и посвятила его добродетельному шведскому королю:
Август и Аврора всё правильно рассчитали, но забыли про последнюю строчку этого панегирика: все Боги любили Карла ХII, и он отвечал им всем взаимностью, за исключением Вакха и Венеры.
Старания графа Пипера добиться для графини фон Кёнигсмарк аудиенции у короля прошли впустую. Карл наотрез отказался её видеть. Тогда графиня пошла на хитрость. Она подстерегла его во время охоты на узкой тропинке в полной уверенности, что тут уж ему от неё не уйти. Увидев короля, она вышла из кареты и бросилась к нему навстречу. Но и тут её постигло жесточайшее разочарование, охота на охотника опять сорвалась. Карл ХII не принадлежал к изящному саксонскому обществу и, завидев длинный пушистый подол графини, резко поклонился, дёрнул поводья и исчез. Вольтер потом напишет, что Карл никого в Европе не боялся, кроме графини фон Кёнигсмарк. Главное оружие Августа дало осечку. Карл отлично знал, каким способом графиня добилась своего положения, и она внушала ему только отвращение. В гневе он даже как-то обозвал её грубым солдатским словом. К женщинам он был равнодушен, а женщин продажных презирал.
После битвы на Двине Карл XII, вопреки имевшимся планам и советам своих министров и генералов, решил идти не на Петра I, а на Августа Сильного. Он решил вторгнуться в Польшу и примерно наказать своего родственника за коварство. У короля Швеции возникла идея свергнуть саксонца с польского трона, посадить на него своего ставленника и только после этого сводить счёты с русским царём. Эта идея оказалась роковой для Швеции и самого короля: ему придётся долго гоняться за Августом по всей Польше, понадобятся неимоверные усилия для того, чтобы нанести поражение польско-саксонской армии, добиться, в конце концов, от Августа отречения от польского престола и сделать польским королём познаньского воеводу Станислава Лещинского. За это время Россия сумеет хорошо подготовиться к противостоянию со шведами и в 1708 году встретит армию Карла XII во всеоружии…